Меньшевики и эсеры: Большевики, меньшевики и эсеры в годы Первой русской революции — VATNIKSTAN

Большевики, меньшевики и эсеры в годы Первой русской революции — VATNIKSTAN

«Россия 10-го января уже не то, чем была Россия 8-го января», — так писал Влади­мир Ленин о начале рево­лю­ции, продол­жав­шейся до 1907 года. Нема­лое значе­ние в собы­тиях тех имела и его партия РСДРП, и партия соци­а­ли­стов-рево­лю­ци­о­не­ров, а также другие соци­а­ли­сти­че­ские движе­ния.

Но несмотря на общую цель устра­не­ния царского режима, эти партии, а в том числе и фрак­ции внутри них, пред­став­ляли буду­щее России по-разному. В даль­ней­шем соци­а­ли­сты также сыграют важную роль в собы­тиях 1917 года, но именно в 1905–1907 гг. проявятся цели, методы поли­ти­че­ской борьбы и идео­ло­ги­че­ские разно­гла­сия их лиде­ров.

Совет рабо­чих депу­та­тов Петер­бурга в 1905 году

---

Российская социал-демократическая партия: внутренний раскол, программа-минимум и программа-максимум

Развер­нув­ша­яся 9 января 1905 года драма возле Зимнего дворца, стала ката­ли­за­то­ром массо­вых выступ­ле­ний людей, недо­воль­ных царским режи­мом. Не исклю­че­нием стала и деятель­ность социал-демо­кра­тов, кото­рые активно крити­ко­вали действия правя­щей элиты. Так, после собы­тий того злопо­луч­ного дня, Ленин писал:

«Бросая общий взгляд на собы­тия крова­вого воскре­се­нья, всего более пора­жа­ешься этим соче­та­нием наив­ной патри­ар­халь­ной веры в царя и ожесто­чен­ной улич­ной борьбы с оружием в руках против царской власти. Первый день русской рево­лю­ции с пора­зи­тель­ной силой поста­вил лицом к лицу старую и новую Россию, пока­зал агонию искон­ной крестьян­ской веры в царя-батюшку и рожде­ние рево­лю­ци­он­ного народа в лице город­ского проле­та­ри­ата. Неда­ром евро­пей­ские буржу­аз­ные газеты гово­рят, что Россия 10-го января уже не то, чем была Россия 8-го января».

К моменту начала Первой русской рево­лю­ции социал-демо­краты уже орга­ни­зо­вали собствен­ную партию на II съезде Россий­ской социал-демо­кра­ти­че­ской рабо­чей партии в 1903 году. При этом в партии наме­тился раскол на две фрак­ции: мень­ше­ви­ков и боль­ше­ви­ков.

Но в ходе рево­лю­ции социал-демо­кра­там удалось преодо­леть внут­рен­ний раскол. Этому способ­ство­вала и захва­тив­шая мень­ше­ви­ков в 1905 году рево­лю­ци­он­ная эйфо­рия, и стрем­ле­ние рабо­чего класса к един­ству собствен­ных рядов и рядов своей партии. Это и повли­яло на увели­че­ние числен­но­сти членов партии: весной 1907 года их коли­че­ство превы­шало 150 тысяч чело­век. Именно благо­даря объеди­не­нию, несмотря на усили­вав­ши­еся разно­гла­сия между мень­ше­ви­ками и боль­ше­ви­ками, социал-демо­краты смогли играть более актив­ную роль в собы­тиях Первой русской рево­лю­ции и повли­ять на ход обще­ственно-поли­ти­че­ской жизни страны, посред­ством выбо­ров в Госу­дар­ствен­ную думу и руко­вод­ством профес­си­о­наль­ными союзами. Однако, разли­чия между двумя груп­пами партии имели боль­шое значе­ние.

Деле­га­ция II съезда РСДРП 1903 года

Если по соци­аль­ному составу две группы были примерно одина­ковы: рабо­чие, интел­ли­генты, студенты, служа­щие и мало­чис­лен­ная группа крестьян, то по воззре­ниям и мето­дам борьбы они сильно отли­ча­лись. Это просле­жи­ва­ется даже в психо­ло­гии и менталь­но­сти социал-демо­кра­тов.

Так, боль­ше­вики были твёрже, после­до­ва­тель­нее, смелее и дисци­пли­ни­ро­ван­нее, но в тоже время прямо­ли­ней­нее, нетер­пе­ли­вее, фана­тич­нее. Мень­ше­вики же считали, что необ­хо­димо действо­вать осто­рожно и осмот­ри­тельно, готовы были прийти к компро­миссу и отвер­гали любые авто­ри­тар­ные методы. Боль­ше­вики прида­вали особое значе­ние наси­лию, конспи­ра­ции и часто руко­вод­ство­ва­лись прин­ци­пом «цель оправ­ды­вает сред­ства». Мень­ше­вики, наобо­рот, острее реаги­ро­вали на амораль­ность, нару­ше­ния демо­кра­тии, любые прояв­ле­ния одно­сто­рон­но­сти и прими­ти­визма в мышле­нии. О мето­дах и психо­ло­гии боль­ше­ви­ков впослед­ствии напи­шет один из лиде­ров мень­ше­ви­ков Ю. О. Мартов в работе «Миро­вой боль­ше­визм»:

«Каковы основ­ные черты проле­тар­ского боль­ше­визма, как миро­вого явле­ния?

Это, во-первых, макси­ма­лизм, стрем­ле­ние к непо­сред­ствен­ным макси­маль­ным резуль­та­там в деле реали­за­ции соци­аль­ных улуч­ше­ний вне внима­ния к объек­тив­ным усло­виям. Макси­ма­лизм этот пред­по­ла­гает дозу наив­ного соци­аль­ного опти­мизма, некри­ти­че­ски веру­ю­щего в то, что реали­за­ция таких макси­маль­ных резуль­та­тов в любой момент, возможна, что ресурсы и богат­ства того обще­ства, овла­деть кото­рым стре­мится проле­та­риат, неис­то­щимы.

Это, во-вторых, отсут­ствие внима­тель­ного отно­ше­ния к нуждам обще­ствен­ного произ­вод­ства, преоб­ла­да­ние, как и у солдат, точки зрения потре­би­теля над точкой зрения произ­во­ди­теля.

Это, в-третьих, склон­ность к реше­нию всех вопро­сов поли­ти­че­ской борьбы, борьбы за власть, мето­дами непо­сред­ствен­ного приме­не­ния воору­жён­ной силы, — даже в отно­ше­ниях между отдель­ными частями проле­та­ри­ата. Эта склон­ность пред­по­ла­гает скеп­ти­че­ское отно­ше­ние к возмож­но­стям демо­кра­ти­че­ского реше­ния соци­ально-поли­ти­че­ских проблем. В лите­ра­туре уже в доста­точ­ной мере выяс­нены объек­тив­ные моменты, обуслов­ли­ва­ю­щие преоб­ла­да­ние этих тенден­ций в нынеш­нем рабо­чем движе­нии».

Ю. О. Мартов (1873 — 1923 гг.)

Боль­ше­ви­кам удалось синте­зи­ро­вать марк­сизм с русским ради­ка­лиз­мом и бунтар­ством. Но они были готовы пожерт­во­вать неко­то­рыми догмами Маркса ради глав­ной цели — захвата власти. Мень­ше­вики же были более привер­жены букве марк­сизма, хотя не могли не пони­мать, что полно­стью приме­нить его идеи к специ­фи­че­ским усло­ви­ями Россий­ской импе­рии невоз­можно.

Бойня в Тифлис­ском совете 15 октября 1905 года, Акилле Бель­траме

В итоге мы видим две разные концеп­ции россий­ской рево­лю­ции и две разные стра­те­ги­че­ские и такти­че­ские линии. Боль­ше­вики и мень­ше­вики одина­ково считали, что рево­лю­ция 1905 — 1907 гг. явля­ется буржу­азно-демо­кра­ти­че­ской и глав­ную роль в ней отво­дили проле­та­ри­ату. Но уже дальше начи­на­лись разно­гла­сия в оценке движу­щих сил, границ и перспек­тив рево­лю­ци­он­ного процесса.

Боль­ше­вики считали, что движу­щей силой рево­лю­ции должны стать рабоче-крестьян­ские массы, причём с доми­ни­ру­ю­щей ролью проле­та­ри­ата, а РСДРП отво­ди­лась роль идео­лога и орга­ни­за­тора. Мето­дом борьбы должно было стать рево­лю­ци­он­ное наси­лие, а резуль­та­том борьбы — уста­нов­ле­ние рево­лю­ци­онно-демо­кра­ти­че­ской дикта­туры проле­та­ри­ата и крестьян­ства с участием социал-демо­кра­тов во всех сферах управ­ле­ния нового госу­дар­ства. Импо­ни­ро­вала боль­ше­ви­кам и идея всеоб­щей, миро­вой рево­лю­ции посред­ством пере­рас­та­ния буржу­азно-демо­кра­ти­че­ской в соци­а­ли­сти­че­скую.

Мень­ше­вист­ская фрак­ция считала, что сила начав­шейся рево­лю­ции в её обще­на­ци­о­наль­ном размахе, в участии в ней не только демо­кра­ти­че­ских, но и либе­рально-оппо­зи­ци­он­ных сил, кото­рые должны были в идеале возгла­вить борьбу с само­дер­жа­вием. Скеп­ти­че­ски они отно­си­лись к союзу крестьян­ства и рабо­чих, подра­зу­ме­вая, что в этой рево­лю­ции глав­ную силу пред­став­ляет буржу­а­зия. После победы буржу­азно-демо­кра­ти­че­ских сил они наде­я­лись занять роль край­ней левой оппо­зи­ции, кате­го­ри­че­ски отри­цая возмож­ность участия РСДРП в новом прави­тель­стве. После неудачи декабрь­ских восста­ний 1905 года мень­ше­вики возла­гали боль­шие надежды на легаль­ные методы поли­ти­че­ской борьбы, и прежде всего на Госу­дар­ствен­ную думу. Также в отли­чие от боль­ше­ви­ков П. Б. Аксель­род, Ю. О. Мартов и другие поддер­жи­вали идею о том, что все оппо­зи­ци­он­ные силы, вклю­чая буржу­а­зию, должны высту­пить общим фрон­том против царской тира­нии.

П. Б. Аксель­род (1850 — 1928 гг.)

Ближай­шей зада­чей РСДРП в рево­лю­ции 1905 — 1907 гг. были свер­же­ние само­дер­жав­ного строя, уста­нов­ле­ние демо­кра­ти­че­ской респуб­лики и предо­став­ле­ние всем граж­да­нам свободы слова, печати, собра­ний, союзов. Для социал-демо­кра­тов имело также значе­ние и изме­не­ние россий­ского капи­та­лизма: ликви­да­ция пере­жит­ков крепост­ни­че­ской эпохи и упоря­до­че­ние отно­ше­ний между трудом и капи­та­лом.

Программа-мини­мум РСДРП вклю­чала в себя блок требо­ва­ний по рабо­чему вопросу, такие как введе­ние вось­ми­ча­со­вого рабо­чего дня и госу­дар­ствен­ного стра­хо­ва­ния рабо­чих. РСДРП готова была поддер­жать борьбу крестьян за пере­дачу им всех казен­ных, удель­ных, церков­ных и част­но­вла­дель­че­ских земель без какого-либо выкупа. Но в земель­ном вопросе среди двух фрак­ций также сложи­лось разное мнение: боль­ше­вики считали, что необ­хо­дима наци­о­на­ли­за­ция всей земли, мень­ше­вики высту­пали за комби­ни­ро­ван­ную систему, вклю­чав­шую и наци­о­на­ли­за­цию, и муни­ци­па­ли­за­цию, то есть пере­дачу земли в распо­ря­же­ние мест­ных орга­нов само­управ­ле­ния. Тем не менее, в 1906 году на VI съезде РСДРП была принята аграр­ная программа мень­ше­вист­ской фрак­ции. Что каса­ется межэт­ни­че­ского вопроса, то социал-демо­краты высту­пали за предо­став­ле­ние всем нациям, насе­ляв­шим Россию, права на само­опре­де­ле­ние.

Несмотря на такие разные взгляды социал-демо­краты смогли в период Первой русской рево­лю­ции усилить агита­ци­онно-пропа­ган­дист­скую работу в демо­кра­ти­че­ской среде, руко­во­дить заба­сто­воч­ным движе­нием, вести работу в воору­жён­ных силах, выйти на парла­мент­скую арену. Без РСДРП невоз­можно пред­ста­вить воору­жён­ные восста­ния в России 1905 — 1906 гг., работу первых Сове­тов рабо­чих депу­та­тов и проф­со­ю­зов.

Приме­ром такого направ­ле­ния боль­ше­ви­ков могут стать собы­тия Москов­ского восста­ния 1905 года или восста­ние на броне­носце «Князь Потем­кин Таври­че­ский» в том же году. Агита­ци­он­ные и поли­ти­че­ские методы, исполь­зо­ван­ные РСДРП в годы Первой русской рево­лю­ции, способ­ство­вали усиле­нию роли боль­ше­ви­ков в 1917 году. И уже после 1907 года социал-демо­краты заре­ко­мен­до­вали себя одной из веду­щих поли­ти­че­ских сил в России, без кото­рой, пожа­луй, рево­лю­ция бы имела несколько иные контуры.

---

Партия социалистов-революционеров: от террора до парламентской трибуны

Одной из самых неод­но­знач­ных партий в годы Первой русской рево­лю­ция стала партия соци­а­ли­стов-рево­лю­ци­о­не­ров, кото­рая пара­док­саль­ным обра­зом была и глав­ным сопер­ни­ком, и глав­ным союз­ни­ком социал-демо­кра­тов. В глазах царского прави­тель­ства она явля­лась самой опас­ной и агрес­сив­ной рево­лю­ци­он­ной орга­ни­за­цией, от кото­рой всегда ожидали терро­ри­сти­че­ских актов, подрыв­ной агита­ции в армии и на флоте и орга­ни­за­ции «разбой­ни­чьих» крестьян­ских гнёзд в сель­ской глубинке. Понятно, почему 15 тысяч членов ПСР заклю­чили в тюрьмы, отпра­вили в ссылку и около 300 казнили.

За годы рево­лю­ции числен­ность сторон­ни­ков соци­а­ли­стов-рево­лю­ци­о­не­ров значи­тельно возросла и превы­сила отметку в 60 тысяч чело­век. В основ­ном эсеры вербо­вали своих сторон­ни­ков из среды ради­кально настро­ен­ной интел­ли­ген­ции, студен­тов, учащейся моло­дежи, рабо­чих, крестьян, мещан, привле­кая их роман­ти­кой рево­лю­ци­он­ного подвига, подвиж­ни­че­ством во имя народ­ного блага и соци­ально спра­вед­ли­во­сти. По соци­аль­ному составу, исходя из стати­стики по 21 губерн­ской орга­ни­за­ции эсеров, движе­ние состо­яло из 45% рабо­чих, 40% крестьян и солдат, более 10% интел­ли­ген­ции — централь­ный коми­тет партии.

Наиболь­шим авто­ри­те­том в эсеров­ских кругах поль­зо­вался глав­ный идео­лог и теоре­тик партии, сын бывшего крепост­ного, выбив­ше­гося в дворяне, В. М. Чернов — талант­ли­вый публи­цист и оратор, не обла­да­ю­щий, правда, орга­ни­за­тор­скими способ­но­стями и личной хариз­мой. Помимо этого, лиде­рами партии были также и бывший наро­до­во­лец М. А. Натан­сон, М. Р. Гоц, Г. А. Гершуни, народ­ница Е. К. Брешко-Бреш­ков­ская, один из руко­во­ди­те­лей терро­ри­стов Б. В. Савин­ков. Но, пожа­луй, одной из самых одиоз­ных лично­стей стал прово­ка­тор Евно Азеф, разоб­ла­чён­ный уже после Первой россий­ской рево­лю­ции.

Нена­висть прави­тель­ства вызы­вал не столько рево­лю­ци­он­ный темпе­ра­мент партии, сколько готов­ность бороться с цариз­мом напря­мую, посред­ством терро­ри­сти­че­ских акций. Террор эсеры считали спосо­бом дезор­га­ни­зо­вать войск, «возбу­дить» обще­ство и привлечь ради­кально настро­ен­ную моло­дёжь.

Как правило, теракты орга­ни­зо­вала Боевая орга­ни­за­ция эсеров — закон­спи­ри­ро­ван­ная и немно­го­чис­лен­ная группа внутри партии. Иногда терро­ри­сти­че­ские акты совер­шали мест­ные эсеров­ские группы.

Список жертв эсеров­ского террора в период рево­лю­ции обшир­ный: это вели­кий князь Сергей Алек­сан­дро­вич, самар­ский губер­на­тор И. Л. Блок, коман­ду­ю­щий Черно­мор­ским флотом адми­рал Г. П. Чухнин, лидер консер­ва­тив­ной мысли и преем­ник на посту Д. С. Сипя­гина, убитого в 1902 году, В. К. фон Плеве и другие. Убий­ство послед­него вдох­но­вило членов Боевой орга­ни­за­ции, после смерти Плеве лидер эсеров Борис Савин­ков напи­шет:

«…Успех дела Плеве не остав­лял в нас сомне­ний в успехе и пред­при­ни­ма­е­мых нами поку­ше­ний. Мы не заду­мы­ва­лись ни над тем, что петер­бург­ский отдел будет состо­ять из неопыт­ных людей, ни над тем, что отдел Бори­шан­ского слиш­ком мало­чис­лен. Мы были твёрдо уверены, что при отсут­ствии прово­ка­ции пред­при­ня­тые нами дела должны увен­чаться успе­хом…»

Убий­ство вели­кого князя Сергея Алек­сан­дро­вича

Всего в 1905–1907 гг. эсеры и эсеры-макси­ма­ли­сты совер­шили более 250 терро­ри­сти­че­ских актов. При этом эсеры смот­рели на террор как на край­нюю, вынуж­ден­ную и морально угне­тав­шую многих из них меру. Эту мысль дока­зы­вает тот факт, что на время работы I Госу­дар­ствен­ной думы, чтобы не мешать наме­тив­шейся тогда извест­ной разрядке поли­ти­че­ской напря­жён­но­сти в стране, ЦК ПСР полно­стью распу­стило свою Боевую орга­ни­за­цию в ноябре 1906 года. Идею роспуска поддер­жали боль­шин­ство членов эсеров во главе с Черно­вым. Один из сторон­ни­ков продол­же­ния деятель­но­сти Боевой орга­ни­за­ции Борис Савин­ков так пишет о пози­ции Чернова:

«Сущность его речи заклю­ча­лась в том, что терро­ри­сти­че­ские акты после 17 октября по прин­ци­пи­аль­ным причи­нам недо­пу­стимы, но что, действи­тельно, прави­тель­ству верить нельзя, и един­ствен­ной гаран­тией заво­ё­ван­ных прав явля­ется реаль­ная сила рево­лю­ции, т. е. сила орга­ни­зо­ван­ных масс и сила террора. Поэтому, по его мнению, боевую орга­ни­за­цию распу­стить было невоз­можно, следо­вало, как он выра­жался, “держать ее под ружьём”. В случае контр­ре­во­лю­ции сохра­нен­ная под ружьем боевая орга­ни­за­ция имеет обязан­ность высту­пить с наро­дом и на защиту народа».

Но стоит отме­тить, что не только мани­фест 17 октября повлиял на пози­цию Чернова. Так, в своих воспо­ми­на­ниях он писал, что успех первых поку­ше­ний был осно­ван на двух факто­рах. Во-первых, разви­тие новой дина­мит­ной техники. Во-вторых, тактика рево­лю­ци­о­не­ров, кото­рые посред­ством маски­ровки могли застать врас­плох высших чинов Россий­ской импе­рии. Но роль прово­ка­то­ров и аген­тов охранки позво­лила царскому прави­тель­ству создать контр­меры терро­ри­сти­че­ским актам. Поэтому, по мнению Чернова, данный факт только способ­ство­вал роспуску Боевой орга­ни­за­ции.

Основ­ные направ­ле­ния рево­лю­ци­он­ной работы эсеров и социал-демо­кра­тов совпа­дали, но при этом ПСР сопер­ни­чала с РСДРП в обла­сти военно-боевой работы и явно опере­жала социал-демо­кра­тов по масшта­бам работы в деревне. Помимо этого, эсеры смогли закре­питься во Всерос­сий­ском крестьян­ском союзе, Всерос­сий­ском желез­но­до­рож­ном союзе, Союзе учите­лей и в других подоб­ных орга­ни­за­циях. Успешно партия соци­а­ли­стов-рево­лю­ци­о­не­ров проявила себя и на думской арене. Так, на выбо­рах во II Госу­дар­ствен­ную думу было избрано 37 пред­ста­ви­те­лей эсеров.

Соци­а­ли­сты-рево­лю­ци­о­неры участ­во­вали и в работе первых Сове­тов рабо­чих депу­та­тов, и в деятель­но­сти проф­со­ю­зов. В столич­ном Совете рабо­чих депу­та­тов было 92 эсера, а в Москов­ском — 21. Также их члены засе­дали в провин­ци­аль­ных Сове­тах: Екате­ри­но­слав­ском, Нико­ла­ев­ском, Одес­ском, Сара­тов­ском, Сева­сто­поль­ском и других.

Основ­ную программу преоб­ра­зо­ва­ний эсеры приняли на I съезде на рубеже 1905 — 1906 гг. Соци­ально-поли­ти­че­ская программа эсеров была схожа с програм­мой социал-демо­кра­тов, но были и отли­чия. Напри­мер, соци­а­ли­сты-рево­лю­ци­о­неры уделяли особое внима­ние чело­ве­че­ской лично­сти, её правам и гаран­тиям разви­тия зало­жен­ных в ней способ­но­стей.

Социал-демо­краты же, напро­тив, больше опери­ро­вали такими обоб­щён­ными поня­ти­ями, как «класс» и «массы». Идеи социал-демо­кра­тов осно­вы­ва­лись на том, что госу­дар­ство должно высту­пить важней­шим рыча­гом поли­ти­че­ских, соци­аль­ных и куль­тур­ных преоб­ра­зо­ва­ний.

Эсеры видели буду­щее в разви­тии обще­ствен­ного само­управ­ле­ния в рамках сель­ской общины, трудо­вого инду­стри­аль­ного коллек­тива, профес­си­о­наль­ной или наци­о­наль­ной группы. В реше­нии аграр­ного вопроса соци­а­ли­сты-рево­лю­ци­о­неры высту­пали за объяв­ле­ние всей земли обще­на­род­ным досто­я­нием, отмену её купли-продажи и урав­ни­тель­ный раздел между теми, кто желает её отра­ба­ты­вать собствен­ным трудом («соци­а­ли­за­ция земли»). данные идеи были очень попу­лярны в крестьян­ской среде.

Идеаль­ным госу­дар­ством по мнению эсеров явля­лось свобод­ное феде­ра­тив­ное содру­же­ство всех живу­щих в нём равно­прав­ных наций.

Подня­тие крас­ного флага возле дома гене­рал-губер­на­тора Москвы в 1905 году

Роль рево­лю­ци­он­ных партий в собы­тиях Первой русской рево­лю­ции действи­тельно оказа­лась очень значи­тель­ной. Конечно, в данной статье были рассмот­рены только две основ­ные силы соци­а­ли­сти­че­ского движе­ния, хотя не стоит забы­вать и о других тече­ниях. Это каса­ется и анар­хи­че­ских орга­ни­за­ций, и наци­о­наль­ных соци­а­ли­сти­че­ских партий.

Собы­тия 1905 — 1907 гг. дали соци­а­ли­сти­че­ским движе­ниям важней­ший урок поли­ти­че­ской борьбы, и они смогли заявить о себе, вызвав панику в прави­тель­ствен­ных кругах. Это подтвер­ждают собы­тия третье­и­юнь­ского пере­во­рота, когда прави­тель­ство П. А. Столы­пина всту­пило в конфрон­та­цию с Думой, членами кото­рой явля­лись в том числе пред­ста­ви­тели крайне левых партий.

---

Читайте также, как скла­ды­ва­лись судьбы терро­ри­сток из Боевой орга­ни­за­ции эсеров «Женские лица рево­лю­ции. Исто­рии трёх терро­ри­сток начала XX века»

«Почему меньшевики и эсеры поддержали Временное правительство? ?» – Яндекс.Кью

Вопрос в такой плоскости перед меньшевиками и эсерами не стоял – у них не было мотивов не поддерживать Временное правительство. Проблема для них заключалась в другом: входить ли в состав этого правительства?

Поддержка меньшевиками и эсерами Временного правительства определялась следующими обстоятельствами:

1) Выступать против Временного правительства в феврале 1917 у социалистов не было ни политических, ни моральных оснований.

В условиях нараставшего в начале 1917 социального протеста против царизма общепризнанным центром оппозиции выступала Государственная Дума, которая и сформировала 1 марта Временное правительство. На протяжении многих лет с момента своего учреждения в 1906 она представляла собой альтернативу действующей власти, призывала её к ответственности, критиковала её, добиваясь ограничения самодержавия и построения конституционной монархии в России. С переходом протеста в активную фазу в феврале 1917 демонстранты видели именно в Думе источник государственной власти, и поэтому она стала средоточием революционных сил, сюда они стягивались для координации и направления их действий.

Созданный 27 февраля, еще до отречения царя от престола, Временный Комитет Государственной Думы был признан обществом в качестве законного органа государственной власти в условиях наступившего распада царского режима – войска, министерские чиновники, полиция переходили на сторону Думы.

Трансформация Временного Комитета во Временное правительство 2 марта была воспринята повсеместно как логический и естественный шаг. В правительство вошли политические деятели, почти всех из которых русское общество хорошо знало по многолетней парламентской и политической деятельности. Они на протяжении многих лет активно выступали против царизма, некоторые из них подвергались аресту.

Легитимность Временного правительства признавали все в России, в т.ч и социалисты.

2) Само Временное правительство пригласило социалистов участвовать в его работе в качестве министров. 28 февраля, когда состав правительства был в основном согласован, его наиболее видные министры – кадет Милюков и бывший октябрист Гучков – сделали участие социалистов залогом их собственного вхождения в правительство, и когда Исполком Петросовета первоначально не дал согласия на участие Чхеидзе и Керенского, Милюков и Гучков заявили о выходе из состава правительства. Только после того, как Керенский в обход Исполкома фактически уболтал Петросовет согласиться на его министерство, Временное правительство смогло начать свою работу.

Временное правительство было готово к сотрудничеству с социалистами и в дальнейшем осуществляло его не только через Керенского, но и через согласование многих своих решений непосредственно с Петросоветом.

3) В феврале 1917 все социалистические партии, в т.ч. меньшевики и эсеры, были организационно и политически ещё слабы, их лидеры и активисты только начали возвращаться из ссылки и эмиграции, партии становились легальными. Хотя они пытались до сих пор сохраниться хоть как-нибудь, действуя частично под эгидой различных легальных организаций, эти партии пока ещё малоизвестны и внутренне раздроблены. Их социальная база мала и пока ещё не определённа. Эсеры, к примеру, завершили своё организационное оформление лишь на своем III съезде в конце мая-начале июня 1917, хотя и тогда, и позже продолжали оставаться достаточно рыхлой структурой.

В этой ситуации если бы социалисты не признали Временное правительство,  они не нашли бы поддержки и понимания в широких слоях русского общества. Лишь только небольшие левацкие группки внутри соцпартий выступали против признания Временного правительства, но не они определяли политику и действия своих партий.

Социалисты и большевики только ещё разворачивали свою популистскую пропаганду, которая в последующие месяцы привела к разложению и политической дезориентации общества, что размыло политическую поддержку ответственным «буржуазным» партиям и усилило анархию. Ничего этого ещё не было в феврале при формировании Временного правительства.

4) Меньшевики и эсеры были далеко не такими беспринципными оппортунистами, как большевики, и не ставили перед собой цель захвата власти да ещё любой ценой. Следуя своим теоретическим выкладкам (кстати, общим и для большевиков), меньшевики и эсеры следовали концепции «стадийности» в развитии социалистической революции и считали, что поскольку Февральская революция была буржуазной по своему характеру, то в России наступил период капиталистического развития, который лишь позже, через годы, если не десятилетия, должен привести к социалистическому обществу. В этих условиях, социалисты считали для себя принципиально неправильным сотрудничать с буржуазными силами и разделять с ними правительственную ответственность.

5) У социалистов не было достаточно подготовленных людей для государственного управления. В руководстве соцпартий вообще было мало образованных людей, которые занимались бы чем-то иным, кроме как пропагандистской деятельностью. Поэтому даже если бы меньшевики с эсерами и захотели составить своё собственное правительство, у них на это просто не хватило бы собственных сил. Да и работа Петросовета и его Исполкома показала, на что социалисты способны – эта работа далеко не была образцом управления даже в масштабах города; не среди буржуазных министров, а здесь, среди социалистов было как раз много долгих разговоров и речей, хотя дебаты в тех условиях тоже были необходимы.

О чем говорили социалисты (меньшевики и эсеры) в период свержения монархии (февраль 1917)?

Дело в том, что капитализм, который в России уже 30 лет, привёл к колоссальной деградации во всех сферах жизни, какие не возьми:

• промышленность;

• сельское хозяйство;

• экономика в целом;

• наука, культура, образование;

• медицина;

• демография.

А нынешний 2020 год наглядно показал гибельность нынешней буржуазной политики, её направленность к всё большему экономическому закабалению народа, его обнищанию, ликвидации всех конституционных прав и установлению фашистской диктатуры.

Тем, кому удастся пережить навязчивую «заботу о здоровье» от наших чиновников, уготована участь бесправных рабов.

Посему если раньше люди могли надеяться на какие-либо «плюшки» от капитализма: купить машину или квартиру в кредит, сделать карьеру, создать и развить свой бизнес, съездить в Турцию, Египет или даже Испанию или Германию, то теперь, в 2020 году становится всё больше и больше ясно: «плюшек» больше не будет, ибо ситуация стремительно меняется к худшему, и при нынешней капиталистической системе лучше уже не будет.

И, естественно, люди вспоминают СССР, вспоминают социализм.

А то качество жизни, которое было в СССР в 70-е, начало 80-е недостижимо даже для самых развитых капиталистических стран, даже в 21 веке.

Качество жизни, это и уверенность в завтрашнем дне, когда знаешь, что и завтра и послезавтра твоё предприятие никуда не денется, не обанкротится и ты не лишишься ни работы, ни средств к существованию.

Это уверенность, что квартира, где ты живешь – по сути твоя, и какой-нибудь банк никогда не заберет её у тебя за долги. Более того, ты знаешь, что в будущем ты получишь квартиру бесплатно, если у тебя скромные жилищные условия.

Это уверенность, что ни завтра, ни послезавтра ты не получишь какую-нибудь платежку с огромным штрафом потому, что опять приняли какой-нибудь новый закон, которые ты, как оказалось, нарушил.

Это уверенность, что ты уйдёшь на пенсию вовремя, что пенсионный возраст не повысят, ибо о таком и речи быть не может.

Это уверенность, что цены на необходимые товары и услуги вдруг снова не взлетят, и знание того, что зарплаты и пенсии год от года будут расти, повышая твой уровень жизни.

Это уверенность, что твою машину ни с того, ни с сего эвакуатор не уволочёт вдруг куда-нибудь, заставя тебя метаться в панике.

Это уверенность в том, что если тебе понадобится медицинская помощь — тебе её окажут и не спросят за это денег, это знание того, что ситуация, когда нет денег на необходимую медицинскую помощь просто немыслима.

Это уверенность, что твои дети получат хорошее школьное образование, даже если мало денег или живёшь в деревне, а если они способны и трудолюбивы и желают получить высшее образование — они получат и его.

Только вот ничего подобного нет не только в РФ, но даже в самых развитых капстранах даже сейчас.

Естественно, что люди всё больше понимают, что будущее человечества за социализмом и коммунизмом.

Ибо капитализм уже доказал (и чем дальше, тем больше доказывает) свою гибельность для всего человечества.

«Ни Ленин, ни Колчак». Социалисты в гражданской войне

М. Соколов― В эфире «Эха Москвы» «Цена революции». Ведёт передачу Михаил Соколов. А гость наш — профессор, доктор исторических наук Ярослав Леонтьев. И мы поговорим о социалистах в 1919 году («ни Ленин, ни Колчак»), ну и о тех, кто вёл совершенно другую линию — боролся с Советской властью с оружием в руках или с бомбами. Ярослав, добрый вечер! Давайте, во-первых, в общем плане объясним, в каком положении к началу 1919 года оказались оппозиционные большевикам социалистические партии. Всё-таки их было достаточно много — и партия социалистов-революционеров, и левых социалистов-революционеров, и меньшевики. Как-то обзорно.

Я. Леонтьев― Ну, обзорно на самом деле трудно, Михаил, потому что всё было разнопланово — даже, я бы сказал, дифференцированно. С одной стороны, помните наш последний эфир — мы говорили о массовых арестах левых эсеров, такой зачистке.
Была арестована Спиридонова, потом над ней был процесс — как раз в феврале в Московском революционном трибунале. Она была приговорена к изоляции, к санаторному лечению и в то же время направлена якобы на санаторное лечение. На самом деле сидела в очень противных условиях, мягко говоря, в Кремле. Ей выделили маленькую комнатушку прямо в казарменном помещении, где находились курсанты пулемётных курсов, будущие кремлёвцы. Но в итоге она бежала с помощью одного из охранников. Там и курсанты стали ей помогать, когда прочувствовались и стали симпатизировать. Один курсант — точнее, один из чекистов по фамилии Малахов в ночь с 1 на 2 апреля 1919 года вывел её из Кремля. Спиридонова перешла на нелегальное положение, переехала сначала в Казанскую губернию, занималась подпольем.
То есть таким образом были репрессированы левые эсеры — и меньшевики. Потом следующая волна арестов прокатилась по меньшевикам в марте 1919 года. Левые эсеры — это февраль. По меньшевикам массовые аресты прошли в марте.

М. Соколов― Формально они были запрещены — левые эсеры, меньшевики? Каким-то решением Съезда Советов или, там, ВЦИК.

Я. Леонтьев― Нет, формально они ещё, конечно, запрещены не были. Точнее, с левыми эсерами была гораздо более хитрая механика. Тогда же, ещё летом 1918 года принималось, что те левые эсеры, которые солидарны с позицией ЦK в событиях 6 июля, удаляются из Советов, всячески изолируются, но формально они запрещены всё-таки не были. А другие, лоялистски настроенные, оставались. Они строили там свои партии — народников-коммунистов, революционного коммунизма, о чём, наверное, сегодня ещё вспомним — особенно об этой второй партии революционного коммунизма. К этому времени произошёл раскол среди левых эсеров на Украине. Одна часть тоже была настроена лоялистски — так называемые борьбисты.

М. Соколов― Просоветски, собственно.

Я. Леонтьев― Просоветски. Но не путать с боротьбистами, которые тоже просоветские, но они были выходцами из украинских национальных эсеров, а борьбисты — это были комитеты, которые относились к общероссийской партии левых эсеров на Украине. Вот там тоже была другая часть активистов, которая сразу перешла на позиции вооружённой борьбы — там они начали активно сотрудничать с Махно. Я думаю, мы тоже сейчас разовьём эту тему дальше, но пока я продолжу свой обзор. Меньшевиков же начали арестовывать также, как и левых эсеров, по подозрению в организации забастовок. Очень серьёзных забастовок — на Путиловском заводе проходили очень серьёзные забастовки, на тульском заводах (в этом как раз обвиняли меньшевиков), в ряде других мест.

М. Соколов― У них же была своя газета, легальная. По-моему, называлась «Всегда вперёд».

Я. Леонтьев― По-разному, она меняла названия. Но общая база — название «Вперёд». Названия варьировались — так же, как «Правда», «Окопная правда», «Солдатская правда» в 1917 году у большевиков. У левых эсеров, у правых эсеров в этих случаях названия газет тоже варьировались. Вот интересен как раз вопрос с так называемыми правыми эсерами. Вы знаете, что я крайне не люблю это слово.

М. Соколов― Ну, основная часть эсеровской партии, скажем так.

Я. Леонтьев― Да, я предпочитаю «ортодоксальные эсеры», потому что правые тоже были, но они составляли очень незначительное меньшинство, которое действительно постоянно выступало за вооружённую борьбу с большевиками, за сотрудничество с разнообразными белыми правительствами.

М. Соколов― В частности, парижская группа эсеров — Авксентьев…

Я. Леонтьев― Ну, здесь с позицией лично Авксентьева как раз более сложно. Его же как раз выслали. Выслал Колчак.

М. Соколов― Фондаминский.

Я. Леонтьев― Да, всегда были какие-то элементы, настроенные именно на сотрудничество с белогвардейцами, с белым движением. Но таких было всё-таки меньшинство. Основная часть партии была легализована — неожиданно, в отличие от левых эсеров и меньшевиков. В то время, когда их арестовывали, ПСР вдруг легализовали, как раз тоже в феврале 1919 года.

М. Соколов― А что случилось с большевиками? Почему они вдруг так решили легализовать?

Я. Леонтьев― Это было обусловлено их позицией в переговорах как раз после того, как Колчак устроил зачистку учредиловцов. После того, как части, которые раньше сражались в Народной армии, были влиты в состав его армии, часть людей там тоже была арестована или отрешена от командных должностей. Так называемая Уфимская делегация, то есть инициативная группа (там тоже были члены ЦK ПСР) начала в Уфе переговоры с ревкомом о совместных антиколчаковских действиях.
И вот это как раз послужило поводом для легализации. Ортодоксальным эсерам было даже разрешено тоже издавать свою газету «Дело народа» в Москве центральный орган партии. Но ненадолго. Эта так называемая легализация была очень недолгой, потому что всё-таки основная масса ЦK ещё не вынесла своё решение. Да, по-прежнему была эта инициативная группа, которая выступала за совместный революционный фронт с большевиками.

М. Соколов― Это Вольский, один из лидеров Комуча.

Я. Леонтьев― Да, Вольский, бывший председатель Комуча, и несколько его соратников, весьма уважаемых в партии: Ракитников — один из старейших членов партии, очень известный аграрный теоретик; Николай Шмелёв; Константин Буревой, под редакцией которого начала выходить газета, потом ставшая журналом «Народ». Впоследствии эту группу стали называть «народовцы» именно по названию этого их печатного органа. Решение же о том, как вести себя по отношению к большевикам, принимал 9-й совет партии.

М. Соколов― То есть фактически съезд.

Я. Леонтьев― Фактически съезд, который собрался в полулегальных условиях. То есть большевики его специально не накрывали. Это июнь 1919 года. Совет вынес решение по-прежнему находиться в оппозиции к большевикам, то есть вести с ними политическую борьбу, но не вооружённую. Вот это тоже важно. В то же время Совет предосудительно отнёсся к этой инициативной группе, которая выступала за то, чтобы мобилизовывать эсеров в Красную армию и так далее. Но были и другие интересные группировки. Конечно, наверное, надо поговорить об анархистах.

М. Соколов― Вот ещё, кстати говоря, по поводу политической ситуации в тот момент. Я правильно понимаю, что все эти попытки договориться с большевиками, а большевиков — как-то смягчить свою репрессивную политику по отношению к социалистическим партиям были продиктованы тем, что достаточно успешно начались наступления сначала Колчака весной, а потом Деникина? Собственно, это маневрирование Ленина и его товарищей было продиктовано не какой-то доброжелательностью по отношению к политическим конкурентам, хотя вроде бы и на одном поле, а боязнью поражения.

Я. Леонтьев― Вне всякого сомнения. Действительно, легализация эсеров, как только что было сказано, непосредственно вытекала из сотрудничества их части с большевиками на колчаковском фронте в разгар летнего и, в начале осени, бурного наступления Вооруженных сил Юга России. Опять же, произошли очень интересные переговоры, о которых, я думаю, мы сейчас и поговорим. Но позвольте, я всё-таки ещё коснусь вопроса анархистов, чтобы нам тоже…

М. Соколов― Чтобы у нас был полный спектр.

Я. Леонтьев― Совершенно верно. Ещё одна из небольших группировок, но в это время тоже активно включившаяся и даже ставшая каким-то двигателем в некоторых процессах — я имею в виду Союз эсеров-максималистов. Это та революционная группировка, о которой в дореволюционной истории вы некогда беседовали с моим коллегой Григорием Каном. В данном случае Союз максималистов остался легальным после ареста левых эсеров.
В руководстве эсеров-максималистов не было единства, за кем пойти. Одна часть тоже говорила, что необходима политическая, идейная борьба с большевиками и поддержка репрессированных левых эсеров. Другая часть тоже была настроена лоялистски. Кстати, её возглавлял знаете кто? Родной дед Натальи Дмитриевны Солженицыной. Был такой Фердинанд Светлов. Их называли «светловцами», а их оппонентов по имени другого лидера, теоретика эсеров-максималистов Григория Нестроева называли «нестроевцами». Так вот у них в конечном итоге тоже произошёл раскол. Часть максималистов отказалась от приставки «эсер». Они теперь назывались не социал-революционеры-максималисты, а просто Союзом максималистов.
Что касается анархистов, в это время на Украине (хотя формально она зародилась в Курске, ещё осенью 1918 года прошла Курская конференция, но первый съезд уже действительно прошёл на Украине) появляется интересная организация, которая исповедовала концепцию единого анархизма. То есть урегулирование каких-то трений и споров (по крайней мере, на время революции и Гражданской войны) между анархо-коммунистами, анархо-синдикалистами и какими-то анархистами-индивидуалистами. Конфедерация анархических организаций Украины «Набат». На сленге их называли «набатовцы». «Набатовцы» потом станут очень важным идеологическим направлением махновского движения — но скорее на следующем этапе, потому что в этот момент, ещё весной 1919 года, я называю этот период махновского движения скорее левоэсеровским.

М. Соколов― А почему?

Я. Леонтьев― Потому что в окружении Нестора Ивановича действительно оказалась немало тех активистов левых эсеров (как из России, так и украинских, непосредственно местных), которые были противниками большевиков. Они активно проявляли себя на съездах Гуляйпольского района, даже председательствовали на съездах, как один из местных левых эсеров Чернокнижный. Затем один из этих левых эсеров, прибывший с Кубани казачий офицер Яков Озеров, стал начальником штаба у Махно. Махно в это время был комбригом в Красной Армии. Соответственно, оперативный штаб возглавил другой левый эсер из Таганрога Родионов. И вообще в окружении, в штабе Махно мы видим немало левых эсеров, прибывших из разных мест, в том числе из Петрограда, Москвы и других мест. Между прочим, в Гуляй-Поле в итоге скрылся и соратник Блюмкина по убийству графа Мирбаха Николай Андреев. Он даже и умрёт в Гуляй-Поле — правда, от тифа, а не от пули.
И тут происходит такая вещь, как объявление всего махновского движения вне закона. На Украину прибывает Троцкий, председатель Реввоенсовета, как раз для организации противодействия деникинскому наступлению. Это совпало с тем, что 31 мая, в последний весенний день, Гуляйпольский исполком объявила о созыве 4-го районного съезда вольных Советов, как это именовали махновцы. Троцкий немедленно объявил начавшийся съезд вне закона. Он объявил запрет и объявил о предании делегатов съезда ревтрибуналу 14-й украинской армии, которую возглавлял Ворошилов.
Кстати, по странному стечению обстоятельств, как раз в этот момент, когда Троцкий объявляет об этом, сам Махно находился вместе с Ворошиловым в одном бронепоезде на станции в 20 верстах от Гуляй-Поля, совместно руководя военными действиями. Но, почуяв недоброе, он покинул своё местопребывание. А другие махновцы, члены его штаба, оказались в руках Ворошилова и чекистов и были преданы ревтрибуналу — и начальник штаба махновского движения Яков Озеров, и другие махновцы, из которых 5 из 7 были левыми эсерами. Это к вопросу, почему я называю это левоэсеровским периодом. Они были расстреляны.

М. Соколов― То есть их всех расстреляли.

Я. Леонтьев― Да, совершенно верно, они были расстреляны в Харькове.

М. Соколов― Да, вот так большевики завоевывали себе союзников — расстрелами. Ну а всё-таки переговоры — вы обещали рассказать, что за переговоры были у советских лидеров с представителями социалистов?

Я. Леонтьев― Каких советских лидеров?

М. Соколов― Ну, я так понимаю, там участвовал Каменев, если я не ошибаюсь. О легализации социалистических партий.

Я. Леонтьев― Это произошло немножко позже. Потому что ситуация была неуравновешенной ещё в начале лета 1919 года. То есть мы возвращаемся в Москву. Тогда всё-таки нужно упомянуть о таком событии — помните, в одной из последних передач я рассказывал о Всероссийской федерации анархистской молодёжи. К этому времени она уже окончательно сложилась в действительно крупную структуру, уже имела множество ячеек и множество филиалов в самых разных местах и по России, и по Украине. На конец июня или на начало июля они намечали съезд — 1-й учредительный съезд вот этого Анархомола, Анархистского молодёжного союза. В итоге делегаты съехались, к ним пришли чекисты — нагрянули и всех арестовали.
То есть вот такой эпизод мы тоже давайте зафиксируем. Потому что обе эти истории — и расстрел махновского штаба, и арест съезда анархистской молодёжи — помогут нам понять, как разворачивалась Всероссийская организация анархистов подполья.
Если же вернуться к вашему вопросу о переговорах, то действительно сначала удалось выйти из тюрьмы такому крупному левому эсеру, известному и на международной сцене, путём каких-то личных его переговоров с Дзержинским. К сожалению, у нас в руках нет более подробных документов, но в различных делопроизводственных документах Оргбюро ЦК РКП(б), Политбюро, которые хранятся в РГАСПИ — Российском государственном архиве социально-политической истории — есть фиксации по датам, что Дзержинский ходатайствует об освобождении Штейнберга. Штейнберга освобождают.
Далее в одном из протоколов Политбюро я тоже нашёл упоминание о том, что по ходатайству Ленина была выпущена известная левая эсерка Ирина Каховская. Почему? Вот как раз во втором случае это тоже относится к вашему предыдущему вопросу. Каховская была нужна, чтобы организовать боевую группу, которая поехала охотится за Деникиным. То есть ей, как знают радиослушатели, успешно удалось организовать и провести теракт против командующего германскими оккупационными войсками на Украине в июле 1918 года. Теперь группа Каховской ориентирована на Деникина, и её освободили.
Дальше Штейнберг уже действительно начинает эти переговоры с Каменевым. Официальная делегация левых эсеров встречается с переговорщиками из Оргбюро ЦК РКП(б). Первая такая встреча происходит 12 августа 1919 года. Штейнберга снабжают мандатом на посещение тюрем. Параллельно он там тоже ведёт переговоры с арестованными левыми эсерами, с членами ЦK, и они в итоге формулируют определённые тезисы, что они тоже готовы отказаться от вооружённой борьбы с большевиками, что в виду крайнего напряжения на внешнем фронте они тоже готовы провести партийную мобилизацию на деникинский фронт и влиться в ряды Красной армии. Но при этом они не отказываются от своих лозунгов, от идейной борьбы с большевиками, от политической борьбы.

М. Соколов― А в чём отличие? Вот, кстати говоря, наверное, важно подчеркнуть, каковы претензии тех же левых эсеров и других социалистических партий к большевикам. То есть, с одной стороны, они считают их тоже социалистами — но с чем не согласны?

Я. Леонтьев― Нужно вспомнить лозунг, который выдвинули те же левые эсеры ещё в конце 1918 года — «Долой комиссародержавие!». То есть вместо самодержавия теперь в стране бюрократическое засилье комиссаров. Не просто засилье — они вообще повсеместно правят бал. И ЧК, естественно — они выступали против «чрезвычайщины», особенно против бессудных приговоров, внесудебных расправ.

М. Соколов― Фактически, они призывали Дзержинского распустить, уничтожить ВЧК? Или как-то по-другому?

Я. Леонтьев― И не только ВЧК. Они выступали и даже предлагали распустить сам Совнарком, потому что считали, что эта централизация тоже вредит федералистскому делу. Они же были (мы об этом тоже не раз говорили) убеждённые и принципиальные федералисты. Поэтому сам Совнарком не давал им спать спокойно. Они ещё в июле 1918 года предлагали передать власть ВЦИК, съездам Советов и упразднить Совнарком как таковой.

М. Соколов― А какова всё-таки была позиция по поводу Учредительного собрания? Я так понимаю, что она была различной. Левые эсеры участвовали в разгоне Учредительного собрания. Меньшевики, кажется, этот лозунг — вернуться к тому Учредительному собранию, которое было — сняли где-то к 1919 году. А что там было у других левых? Они все были всё-таки больше за Советы?

Я. Леонтьев― Нет, по-разному. Если говорить об эсерах в целом, то они по-прежнему исповедовали народовластие. А народовластие подразумевало и созыв Учредительного собрания.

М. Соколов― Но созыв в каком виде? Которое было избрано в 1917 году или заново?

Я. Леонтьев― Не вполне понятно, но сам лозунг народовластия подразумевал такой промежуточный демократический орган. Что касается даже эсеровских меньшевиков (группа «Народ»), они отказались от лозунга народовластия, заменив его лозунгом трудовластия. То есть, по сути дела, встав на позицию такой «трудовой республики» — то, за что, например, активно ратовали эсеры-максималисты. Это с самого начала был их лозунг — «трудовая республика». И вот эсеровское меньшинство вместе с левыми эсерами, вместе с эсерами-максималистами тоже выступало за Советскую власть, но за истинную Советскую власть.

М. Соколов― А что значит «истинная Советская власть»?

Я. Леонтьев― Они как раз говорили, что большевики полностью отошли от лозунгов и заветов Октябрьской революции «Вся власть Советам». И именно они, эти группировки, и начали тогда ставить вопрос таким образом: власть Советам, а не партиям.

М. Соколов― То есть свободные выборы в Советы.

Я. Леонтьев― Свободные выборы в Советы, критика диктатуры — и партийной, и вообще диктатуры меньшинства. Для них здесь это было принципиально.

М. Соколов― Ну что ж, и как всё-таки продвинулись эти переговоры с Львом Каменевым?

Я. Леонтьев― К переговорам я предлагаю ещё вернуться, чтобы нам не упустить из общего обзора ещё один важный переговорный процесс, но немного на другом поле — на внутреннем поле народников. Дело в том, что тогда же, параллельно с переговорами Штейнберга с Каменевым, в середине августа в Москве начались такие консультативные переговоры между Партией революционного коммунизма (отколом от левых эсеров), приехавшими с Украины борьбистами, обеими крыльями максималистов (эсеры-максималисты и просто максималисты). И в качестве наблюдателей были представители группы «Народ» — Вольский и Ракитников.
Между ними начались трения: как относиться, опять же, к диктатуре большевиков. Мы вообще полностью отрицаем вооруженную борьбу или нет? Например, борьбисты, прибывшие с Украины. Хотя там они сражались в одних рядах с Красной армией и входили во все украинские ревкомы, но тут, в Москве, они заявили: мы не такие вегетарианцы по отношению к большевикам. Они подчеркнули, что в случае чего могут поддержать какие-то антибольшевистские восстания. Ту же позицию, по сути дела, отстаивал лидер эсеров-максималистов Нестроев и его крыло — такие радикальные максималисты.
Лояльно настроенный к большевикам лидер Партии революционного коммунизма Устинов был вынужден просто покинуть это совещание — оно пошло не по его плану. Хотя созывал он и поэтому большевики разрешили и отнеслись лояльно к самому этому совещанию. А вот и дальше пошло не по плану Устинова. Он покинул это совещание, а Партия революционного коммунизма тоже раскололась. В ЦК этой партии оказались и сторонники полного лоялизма, и, наоборот, оппозиция по отношению к большевикам, которая даже поставила вопрос так: или победа реакции, или победа народничества. Даже таким образом они начали ставить.
О чём договорились оставшиеся? О том, что осенью нужно провести съезд новой партии. Было даже придумали название, слегка отличавшееся от прежнего, чтобы не путать с левыми эсерами или, наоборот, с другими эсерами — Партия революционного социализма. Уже были намечены делегаты. Максималисты провели свою конференцию в сентябре 1919 года, избрали делегатов. В общем, возникала такая интересная конструкция, совершенно новый пасьянс. И если бы эта партия родилась, она вполне могла бы стать настоящим конкурентом большевикам. Я считаю, что действительно произошла бы интеграция разрозненных частей народничества.

М. Соколов― Но большевикам-то что — надо было, что ли, своими руками создавать конкурентов? Собственно, они, по-моему, шли только на такие тактические уступки. Откроют газету — потом закроют. Разрешат какую-то конференцию — потом её арестуют. В этом смысле они играли как кошка с мышкой.

Я. Леонтьев― Конечно. И главный редактор «Известий ВЦИК» Юрий Михайлович Стеклов сразу написал и опубликовал статью «Опасная затея», поставив эпиграфом к статье из ершовского «Конька-горбунка»: «Ах вы каиновы дети! На кого орудия эти?». Тем не менее, процесс всё равно был запущен, процесс шёл. И при определенном раскладе, надо или не надо это было большевикам, эти группировки по-прежнему имели представительство в Советах. Они, в отличие от левых эсеров, были допущены к выборам. То есть они могли бы, я всё-таки ещё раз настаиваю на своей мысли, по крайней мере, попробовать составить конкуренцию большевикам.

М. Соколов― А что всё-таки происходило с легализацией? Вот переговоры — кажется, там находили какие-то новые документы в архиве по поводу всех этих переговоров. Что, собственно, предлагали большевики, какую, так сказать, конфигурацию существования вот этих уже ослабленных расколами разных социалистических группировок?

Я. Леонтьев― Вторая часть переговоров Штейнберга с Каменевым, Еленой Стасовой, Крестинским — такими видными большевиками — закончилось тем, что большевики взяли тайм-аут, время подумать, и обещали дать ответ спустя неделю. Но спустя неделю как раз и произошло то, что мы с вами через столетие пережили на этой неделе. 25 сентября произошёл взрыв в Леонтьевском переулке, который прервал эти процессы естественным путем.

М. Соколов― Я думаю, что про взрыв в Леонтьевском переулке мы ещё подробно поговорим. Я ещё хотел бы в общем плане понять, какую важную (или неважную) роль сыграли все эти переходившие на сторону большевиков разнообразные социалистические группировки, например, в реальной фронтовой борьбе с тем же Колчаком или Деникиным. Это была какая-то серьёзная помощь большевикам? Или это могла быть в критический момент такая маленькая гирька на весах истории? Как вы оцениваете это сейчас? Скажем, возьмём колчаковскую историю.

Я. Леонтьев― Вы знаете, опять же, нужно смотреть по конкретным ситуациям. Вот при наступлении на Уфу — да, конечно. Потому что тем же эсерам удалось развернуть национальные башкирские части, которые до этого были в Народной армии Комуча. Валидов, стоявший во главе их. Они действительно сыграли определённую роль на Южном Урале.

М. Соколов― То есть перешли на сторону красных?

Я. Леонтьев― Да. Упоминавшаяся группа Каховской реально отправилась охотится за головой Деникина — пытались выследить в Киеве, в Харькове, в Ростове-на-Дону. В конце концов, даже выследили. Правда, это было уже в самом конце 1919 года. Уже даже было намечено покушение, разработан план, установлен маршрут автомобиля Антона Ивановича Деникина, на котором он следовал. Боевики уже примерились к позициям. Были изготовлены бомбы для метания. И тут просто по какому-то наитию всех боевиков одного за другим, включая саму Каховскую, руководительницу группы, скосил большой тиф. Тифозная вошь оказалась сильнее их замысла. Но, в принципе, сам план был вполне реальный.
Такие же диверсионные группы создавали, например, эсеры-максималисты, и большевики тоже позволяли им создавать такие группы. Но мы ещё не всё знаем в деталях, полностью о деятельности таких диверсионных групп. Известно, что также выезжали группы, которые должны были охотится за Колчаком, но тоже, как мы знаем, покушение не состоялось. Не все покушения удаются, и боевиков тоже хватают.

М. Соколов― Ярослав, а всё-таки что можно сказать о деятельности того же Сибирского комитета эсеров в борьбе с Колчаком? Насколько я понимаю, ряд восстаний, которые, собственно, подорвали наступление колчаковской армии — это их рук дело.

Я. Леонтьев― Да, особенно сибирского Союза эсеров, который тоже встал на такие схожие позиции с группой «Народ». Они тоже перешли скорее на позиции «трудовластия». Всесибирский комитет партии тоже оставался, так сказать, на ортодоксальных позициях. Всё равно они тоже внесли свою лепту, конечно. Но самый главный эпизод с ними — это, конечно, уже непосредственно взятие власти в Иркутске, история с Политцентром. Но она немножко вытекает за рамки 1919 года. Так же, как, допустим, и история другого интересного начинания, тоже связанного с эсерами, с бывшими члены Учредительного собрания — Комитет освобождения Черноморской губернии, который, в частности, освобождал Сочи, выбивал оттуда деникинцев.

М. Соколов― Это зелёное движение?

Я. Леонтьев― Да. Но зелёные движения были разные. «Зелёные» — это вообще очень обобщенное понятие. Зелёными движениями называли и движения дезертиров на внутреннем фронте, так сказать, которые выступали против большевиков. Зелёными же движениями называли и некоторые партизанские части, которые выступали, наоборот, против белых в сотрудничестве с большевиками. Если говорить о Юге, там было сотрудничество, но там — по крайней мере, поначалу — точно доминировали эсеры. И определённую лепту в этих боях за Туапсе, за Сочи они внесли.

М. Соколов― А в Сибири вот этот Политцентр, которые создавали Федорович, Колосов и другие, действительно оказался такой реальной организацией, которая фактически смогла подорвать весь колчаковский режим? Я имею в виду восстание в Иркутске конца 1919 — начала 1920 года. Что всё-таки дало им опору? Там же, как я понимаю, была ещё такая крепкая связь с земствами и были финансы.

Я. Леонтьев― С земствами, с кооператорами, само собой, тоже. И, в общем-то, с теми офицерами-эсерами, которые тоже находились в рядах колчаковская армии. Там был организован такой Военный социалистический союз — естественно, конспиративный, подпольный — во главе с капитаном Николаем Калашниковым. Но всё-таки это, пожалуй, уже следующая страница.

М. Соколов― Я понимаю. Просто мне кажется, что здесь мы видим такую в некотором смысле наивную тактику всех этих групп. Потому что, подрывая Белое движение и так далее, они фактически готовили себе незавидную участь. Потому что делиться с ними властью большевики явно не собирались. Потому что если посмотрим, везде, даже где действовали зелёные или политцентры, в конце концов всё возвращалось на круги своя — с большевистской властью, с массовым террором. А недавние победители из числа эсеров — как Колосов, например — оказывались в тюрьмах. Я понимаю, что это было 100 лет назад, но всё-таки вы можете объяснить такую недальновидность сторонников «третьего пути»?

Я. Леонтьев― Да, Колосов — известный ваш герой. Мы знаем, что он потом помогал ставить подполье, уже в 20-е годы. Тоже, кстати, интересная тема, но это уже совсем другая страница эсеровского движения. Возвращаюсь к вашему вопросу. Они же были романтики. Они не могли заглянуть в будущее. Теперь нам, конечно, задним числом легко рассуждать. Ну у них были надежды, их питали надежды — особенно на непокорившееся до конца крестьянство. И мы на самом деле знаем, что потом это крестьянство зачастую спонтанно, хотя подчас и во главе с определёнными руководителями — как Антонов на Тамбовщине и ряд других командиров…

М. Соколов― Да и Махно, в общем-то.

Я. Леонтьев― Да, и Махно, конечно. Некоторые историки договариваются это того, что это восставшее крестьянство чуть было не свернуло хребет большевикам. То есть ситуация могла измениться. Это ещё абсолютно не было предопределено, как нам кажется сейчас, 100 лет спустя. Конечно, мы помним самое главное напряжение, возникшее у большевиков в связи с Кронштадтом, который опирался на лозунги этой «третьей революции». Кстати, впервые эти лозунги «третьей революции» как раз активно выдвинули в 1919 году некоторые из героев, которых мы сейчас обсуждаем. Но скорее более леворадикальные.

М. Соколов― Ярослав, а скажите, вот на ваш взгляд, вся эта деятельность социалистов в 1919 году в какой-то степени смогла способствовать смягчению террористической составляющей большевистского режима? Всё-таки, удалось спасти какое-то количество людей от гибели, от расстрелов и так далее? Или это было абсолютно бесполезно — влиять на большевиков?

Я. Леонтьев― Нет, почему. Ведь большевики тоже были разные, мы это тоже знаем. В этой связи мне представляется действительно интересной, может быть, позиция Каменева, тоже ещё не до конца исследованная и изученная, который, мне кажется, порой вполне искренне вёл переговоры и не держал фиги в кармане. Он же перед этим был переговорщиком и с правыми эсерами. Теперь, летом 1919 года — с левыми эсерами. И к Махно его посылали. То есть те большевики, которых мы знаем под названием «правых большевиков» (конечно, условное название — понятно, что там менялись и ситуация, и ориентация), но факт остаётся фактом, что большевизм всё-таки не был таким единым монолитом, в котором лишь только одна генеральная линия партии и всё. Я думаю, что в большевизме тоже оставались определённые течения, которые вполне допускали многопартийность.

М. Соколов― Ярослав, а что всё-таки случилось в Леонтьевском переулке? Кто был организатором этого знаменитого теракта?

Я. Леонтьев― Я уже упоминал, что анархисты не могли не реагировать на преследования, на начавшиеся расстрелы махновского движения. Они образовались Российскую организацию анархистов подполья. Организатором был муж легендарной анархистки Марии Никифоровой Витольд Бжостек, польский анархист, коммунист. Сам он в Москве не действовал, только первоначально подал эту идею в Харькове Казимиру Ковалевичу, известному московскому анархисту, и Петру Соболеву, которые тоже подвизался у Махно в штабе. И вот с несколькими другими активистами — с Яковом Глазгоном и другими — они развернули эту организацию в Москве. Параллельно выстраивалась другая организация под названием Всероссийский штаб революционных партизан.
Самих анархистов подполья численно было не так уж много. Им понадобились союзники. И такими союзниками как раз выступили эсеры-максималисты — радикальная часть эсеров-максималистов, которая вместе с анархистами подполья провела несколько успешных «эксов»: в Москве на Большой Дмитровке, в другом отделении Народного банка на Долгоруковской, два крупных «экса» в Туле — рабочего кооператива и кассира патронного завода. Они там напали с перестрелкой, очень большие суммы. Последний тульский «экс» — 3,5 миллиона.
И небольшая часть левых эсеров, которая была недовольна переговорами Штейнберга с Каменевым. Эту группировку называли «левейшими», то есть они были самыми левыми. Их возглавлял интересный человек Донат Черепанов. Может быть, мы когда-нибудь поговорим о нём отдельно, потому что он, естественно, еще несколько месяцев был жив и продолжал активно действовать. Может быть, мы ещё разовьем этот сюжет.
Донат Черепанов не скрывал своих террористических намерений. Уже как раз в момент переговоров Штейнберга с Каменевым 17 сентября ЦК левых эсеров постановил отстранить его от партийной работы. Но он абсолютно не хотел считаться с этим решением ЦK. Наоборот, вместе с анархистами подполья Соболевым и Ковалевичем они активно готовились к тому террористическому акту, который, по-видимому, стал самым большим и грандиозным терактом времён Гражданской войны.

М. Соколов― Но сначала, насколько я понимаю, они собирались ударить по чекистам.

Я. Леонтьев― Да, первоначальной целью было общежитие. Им стал известен адрес чекистского общежития, и они хотели ударить по чекистам. Но потом решили переиграть, узнав из объявлений в газетах, что намечается расширенное собрание Московского комитета. Потому что как раз в этот момент Деникин уже взял Орёл. Это был как раз момент пика продвижения Вооружённых сил Юга России, деникинской конницы. Пали Воронеж, Курск, фронт уже готовился развернуться в Тульской губернии. Тула стояла вратами на пути в Москву. Соответственно, в Москве был создан Совет обороны. Туда входил Дзержинский, секретарь Московского комитета Владимир Михайлович Загорский.
Было созвано это совещание, о котором, кстати, нам рассказывает очень интересный фильм 1970 года «О друзьях-товарищах». Фильм Владимира Назарова, где чекистку Ольгу Листопад играет недавно ушедшая от нас Зинаида Славина, актриса с Таганки, а другой её коллега Валерий Золотухин как раз играет Загорского. Там такой сборный образ из разных героев такого анархистского типа, но, возможно, тоже с намёком на Доната Черепанова. Этого главного злодея, главного организатора этой истории играет Пётр Глебов. Вот можно радиослушателей тоже отослать к этому фильму. Если мы впоследствии вернёмся к этому разговору, можно будет более подробно разобрать, что там вымышлено, а что соответствует.

М. Соколов― Ярослав, а всё-таки целью был Ленин? То есть подозревали, что он может приехать на это заседание?

Я. Леонтьев― Конечно. Он и должен был посетить. Потому что там, на этом совещании Загорский собрал агитаторов. И там, в том числе, ставились вопросы мобилизации в Красную армию. Ленин в этот день также выступал на заводских митингах. Он должен был прибыть в Леонтьевский переулок, дом 18, где сейчас находится посольство Украины. Такое интересное здание — особняк археолога Уварова, сына известного министра народного просвещения. Того самого — «православие, самодержавие, народность».
В этом особняке в 1917-1918 годах как раз помещался Центральный комитет левых эсеров и Московский комитет левых эсеров. Поэтому левые эсеры очень хорошо знали все входы и выходы в этом особняке в Леонтьевском переулке. Подойдя через сад по Большому Чернышевскому, предоставив своим друзьям, анархистам подполья, установку и схему особняка, это удалось организовать.
Черепанов был одним из главных организаторов. Пётр Соболев, руководитель боевиков анархистов подполья, бросал бомбу. Погибло 12 человек во главе Загорским, секретарём Московского комитета. Кстати, довольно символично, что после 6 июля тоже было расстреляно 12 левых эсеров во главе с Александровичем. Тут погибло столько же большевистских активистов во главе с Загорским. Некоторые были серьёзно ранены — Стеклов, главный редактор «Известий», Бухарин, главный редактор «Правды». Левые эсеры и анархисты считали, что таким образом свершилось возмездие за расстрелянных махновцев, за разгоны съездов, закрытие органов печати, за расстрелы левых эсеров перед этим и так далее.

М. Соколов― Ну что ж, здесь мы с Ярославом Леонтьевым действительно ставим многоточие. Об этой теме мы подробно поговорим уже в одной из следующих передач. Спасибо! Доктор исторических наук, профессор Ярослав Леонтьев нам ещё расскажет о том, что было после этих трагических событий. Вёл передачу Михаил Соколов.

Меньшевизм — Энциклопедия Коммунист.Ru

Лидеры меньшевиков Павел Аксельрод, Юлий Мартов и Александр Мартынов в Стокгольме (16 мая 1917 года)

Меньшевизм — оппортунистическое течение внутри российской социал-демократии начала XX века.

Образование

Меньшевизм возник на Втором съезде РСДРП (1903) как течение, объединившее противников ленинского плана создания марксистской партии нового типа. В основе борьбы на II съезде РСДРП по вопросу об Уставе партии были разногласия о том, какой должна быть партия пролетариата. Меньшевики отрицали необходимость организации единой, сплоченной марксистской партии на началах централизма, они являлись сторонниками расплывчатой, разношерстной, аморфной партии. Их оппортунизм в этот период проявился в орг. вопросах: меньшевики недооценивали значение организации пролетариата, отрицали роль партии как главного орудия рабочего класса в борьбе за власть. В обстановке надвигавшейся буржуазно-демократической революции от правильного решения организационных вопросов зависели судьбы всей освободительной борьбы пролетариата. Меньшевики, игнорируя решения II съезда РСДРП, бойкотировали центральные органы партии, проповедовали кружковщину, автономизм, анархическую недисциплинированность, встали на путь раскола и дезорганизации РСДРП. После II съезда меньшевизм оформился внутри РСДРП как особая фракция, сплотившая вокруг себя все оппортунистические и реформистские элементы социал-демократии. Меньшевики на словах отстаивали интересы рабочего класса, а на деле служили интересам буржуазной интеллигенции, чуравшейся пролетарской дисциплины и организации. Меньшевиков в борьбе с большевиками поддерживал ряд лидеров 2-го Интернационала.

Деятельность

Начавшаяся первая буржуазно-демократическая революция 1905-07 вскрыла основной идейно-теоретический порок меньшевизма — его беспочвенную веру в способность русской буржуазии к самостоятельному историческому творчеству, а следовательно, к выполнению роли вождя этой революции. Меньшевиками давалась глубоко ошибочная оценка характера движущих сил и перспектив начавшейся в России революции. Односторонне учитывая только буржуазный характер русской революции, меньшевики не понимали ее существенных особенностей, новых исторических условий, ее отличия от ранних буржуазных революций Западной Европы, не признавали изменений в положении классов в стране. Меньшевизм отрицал гегемонию пролетариата в буржуазной революции 1905-07, не хотел признать, что последняя началась при таком соотношении классовых сил, когда пролетариат, а не буржуазия, был заинтересован в доведении ее до конца. Меньшевизм не верил в революционные возможности крестьянства, отрицал необходимость союза рабочих и крестьян под руководством пролетариата как главного условия победы революции. Меньшевики не понимали, что аграрный, крестьянский вопрос является основным содержанием демократичиской революции в России. Свою тактику в революции меньшевизм подчинил одному условию: как бы буржуазия, напуганная революционной борьбой пролетариата, не отшатнулась от революции.

Меньшевики выступали против установления революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства как власти, увенчивающей победу революции, против участия социал-демократии во временном революционном правительстве, призванном осуществить программу-минимум РСДРП, говоря, что это якобы поведет к растворению пролетариата в буржуазной демократии, и предлагали партии ограничиться лишь ролью крайней оппозиции. Путая понятия революции и вооружённого восстания, они стремились доказать невозможность восстания, мотивируя это тем, что революция не может быть заранее назначена. Они фактически выступали против подготовки вооружённого восстания, рассматривая его как стихийный процесс. Все эти идеи и тактические лозунги меньшевизма были изложены в резолюциях Женевской конференции меньшевиков (1905). Отвлекая трудящиеся массы от активной революционной борьбы против царизма, меньшевизм рассматривал Советы рабочих депутатов лишь как органы местного самоуправления, не связывая их деятельность с вооружённым восстанием. Испытывая давление снизу в моменты революционного подъема, меньшевики не раз делали определенные шаги в сторону сближения с большевиками по тактическим вопросам. Рядовые меньшевики-рабочие сражались в декабрьские дни 1905 вместе с большевиками. Однако после поражения восстания меньшевики отреклись от вооружённой формы борьбы, назвали Декабрьское вооруженное восстание 1905 «исторической ошибкой» и сделали оппортунистический вывод: «не нужно было браться за оружие» (Плеханов). В резолюции IV (Объединительного) съезда РСДРП (1906) меньшевики в прикрытой форме осудили Декабрьское восстание. После поражения Декабрьского вооруженного восстания, несмотря на колебания между революционными и «парламентскими» формами борьбы, они делают основную ставку на Думу.

В отношении к 1-й Гос. думе они заняли половинчатую, полубойкотистскую тактику. Отвергая выборы в Думу, меньшевики предлагали принять участие в избрании уполномоченных, а затем выборщиков в целях создания «революционного самоуправления». Правая группа меньшевиков во главе с Плехановым стояла на позициях участия в избирательной кампании и в самой Думе. Меньшевики рассматривали Думу как центр общенародного движения против самодержавия, призывая поддерживать ее во всех действиях, направленных на образование кадетского министерства, а после ее роспуска выдвинули соглашательский лозунг «Борьба с правительством в защиту Думы в целях созыва Учредительного собрания», вскоре замененный призывом — «За Думу как орган власти, который созовет Учредительное собрание». Эти метания, отразившиеся на политической линии ЦК РСДРП, избранного на IV (Объединительном) съезде, свидетельствовали о том, что меньшевики не умели по-марксистски оценить обстановку и выдвинуть правильные революционные лозунги. Меньшевики являлись сторонниками блока с кадетами в 1-й и 2-й Думах в противовес большевистской тактике левого блока с трудовиками. Меньшевизм помогал буржуазии сеять конституционные иллюзии о возможности завоевания свободы без свержения самодержавия. Позиция меньшевизма в аграрном вопросе вытекала из его общей реформистской линии, рассчитанной на половинчатый исход революции. Против ленинской аграрной программы конфискации помещичьих земель и национализации всей земли меньшевики выдвинули программу муниципализации земли.

На IV (Объединительном) съезде РСДРП фактически произошло лишь формальное объединение большевиков и меньшевиков. «С меньшевиками, — отмечал впоследствии Ленин, — мы в 1903-1912 годах бывали по нескольку лет формально в единой социал-демократической партии, никогда не прекращая идейной и политической борьбы с ними, как с проводниками буржуазного влияния на пролетариат и оппортунистами». Оппортунистическая тактика меньшевистского ЦК РСДРП восстановила против меньшевизма большинство местных партийных организаций. На V (Лондонском) съезде РСДРП в 1907 (последнем, на котором меньшевики участвовали как партийная фракция) победу одержали большевистские установки.

В годы

Физическое уничтожение социалистов эсеров и меньшевиков в 1937-38 году было сознательной, спланированной акцией

Михаил Соколов: Сегодня со мной в московской студии Радио Свобода доктор исторических наук Альберт Ненароков, автор многих исследований и публикаций по истории российской социал-демократии и прежде всего партии меньшевиков, автор новой книги «Правый меньшевизм» и доктор исторических наук Константин Морозов, автор исследований по истории партии социалистов-революционеров, партии эсеров.

Мы ведем наш разговор в цикле передач, посвященных 70-летию Большого террора в СССР, говорим о судьбе оппозиционных большевизму политических партий и их лидеров, оставшихся в России, оказавшихся в эмиграции, о партии эсеров и партии меньшевиков, партиях социалистических.

Давайте начнем разговор, немножечко отдалившись от 1937 года, чтобы понять, с кем и с чем мы имеем дело.

Можно ли сказать, что партия меньшевиков после октября 1917 года была таким непримиримым борцом с большевизмом, как ее рисовал изданный Сталиным «Краткий курс истории ВКП(б)»?

Альберт Ненароков: Так, естественно, невозможно говорить. Потому что у руководства было левое крыло, достаточно близкое по общим оценкам ситуации мировой и ситуации, сложившейся в России, к Ленину. И эта жесткость по отношению к социал-демократам объяснялась тем, что в главном вопросе — в вопросе о возможности применения силы, террора, о чем сегодня и пойдет разговор, они расходились кардинально.

Потому что, говоря о мировой революции, говоря о возможности диктатуры меньшинства над большинством, Мартов таким образом трансформировал ленинскую теорию диктатуры пролетариата, расширяя несколько представления о демократическом лагере. Тем не менее, они сходились в каких-то вещах. И этой неприязни не было бы, если бы несколько по-иному оценивал Мартов возможность самого террора. Они допускали возможность насилия, допускали возможность террора, но они критиковали большевиков за массовость, за то, что достаточно безоглядно применяется машина террора, выступали против смертной казни. И в этом отношении Ленин, конечно, чувствовал себя неудобно, это ему принадлежит возрождение формулы: «Политику нельзя делать в белых перчатках. Приходите на наше место, и вы будете делать то же самое».

Михаил Соколов: То же самое, если можно, о партии социалистов-революционеров, опять же непримиримость по отношению к большевизму, в чем она была или не была, или была у разных эсеров разная?

Константин Морозов: Наверное, отчасти, что эсеры раскололись в 1917 году и та часть левых эсеров, которые создали отдельную партию левых социалистов-революционеров, они поддержали большевиков, участвовали в создании, вошли в первое правительство наркома, поддержали разгон Учредительного собрания. И для материнской, основной партии социалистов-революционеров они стали ренегатами. Характерно, что затем в тюрьмах, в ссылках руководство эсеров с Мариной Спиридоновой, с Майоровым и прочими видными левыми эсерами не здоровались, отношения не поддерживали, игнорировали их. Они им не могли простить вот этого предательства, несмотря на то, что позже в июле 1918 года та же Мария Спиридонова и часть других левых эсеров подняли восстание против большевиков и подвергались таким же гонениям.

С левыми эсерами отношения поддерживались так же, как с меньшевиками и с анархистами в ссылках, в тюрьмах.
Что касается остальной части материнской партии социалистов-революционеров, надо сказать, что неправильно их часто называют правыми эсерами по советской традиции, ни сами эсеры, ни в эмиграции их так никогда не называли. Характерно, что когда появилась статья Шаламова о процессе Синявского и Даниэля, когда она была опубликована за границей, один из эмигрантов, прочитав строку, что после знаменитого процесса правых эсеров это первый такой советский процесс, с которого люди уходят с гордо поднятой головой. Этот эмигрант сказал, что совершенно очевидно, что это писал человек из Советского Союза. Только советский человек может назвать эсеров правыми эсерами.
Так вот, партия эсеров заняла из социалистических партий самую непримиримую позицию противостояния, противоборства большевикам, хотя внутри нее шла постоянная борьба различных течений и фракций. Часть надеялась на то, что удастся взять власть мирным путем, и такие настроения держались до весны 18 года, а в мае 1918 года на 5 совете партии перешли к решению о начале вооруженной борьбы.

Затем после того, как Колчак смял правительство самарского КомУча, самарский КомУч был Красной армией побежден, снова происходили разного рода колебания. Но в целом, если сравнивать с меньшевиками, за исключением правых меньшевиков, у которых было резко отрицательное отношение к большевикам, то здесь в массе своей было отрицательное отношение, хотя оно у всех колебалось. Самое непримиримое было отношение у Николая Аксентьева, который говорил, что большевизм – это абсолютное метафизическое зло, потому что они не способны к демократической эволюции. И в этом смысле можно сотрудничать с Юденичем и Деникиным, потому что генералы под давлением внешних обстоятельств смогут признать Учредительное собрание и демократию, а большевики никогда. И в этом он оказался прав, хотя в партии с ним были многие не согласны.

Михаил Соколов: То, что происходило с меньшевиками и эсерами, в значительной степени зависело от хода гражданской войны, когда-то они пытались открыто поддержать большевиков, например, против Деникина, против Колчака. Тем не менее, в какой-то момент наступил период короткий легальности. Если посмотреть на этот период, Альберт Петрович, те же меньшевики, они при выборах в совете, при какой-то открытой политической конкуренции, насколько она могла быть при наличии ЧК, тем не менее, они были реальными конкурентами большевиков среди городского населения?

Альберт Ненароков: Вы знаете, я говорил о позиции руководства партийного. Позиция в самой партии действительно напоминала то, о чем сейчас только что говорил Константин. Правые меньшевики, часть их составляла внутрипартийную оппозицию, большая часть была непартийной оппозицией. Крупнейшие партийные организации в значительной части расходились с той позицией, которую занимало руководство партии.
Ведь это не просто отношение к революции, отношение к большевикам, за этим следовало принятие целого ряда очень важных проблем: что такое власть на местах? Каково отношение к только что в августе избранным местным органам власти на местах? А это было первое демократическое голосование, которое состоялось в России в 1917 году до выборов в Учредительное собрание. Это был вопрос отношения к самому Учредительному собранию. И вот общая позиция, попытка признать меньшевиков частью демократического лагеря, зовущего к социалистическим преобразованиям, пусть с ошибками, пусть преступлениями.

Михаил Соколов: Заблудшее дитя социализма.

Альберт Ненароков: Да, совершенно верно. Вот это на местах принималось зачастую как голая теория, потому что это расходилось. Поэтому местные организации вели себя свободнее в этом отношении, они очень часто конкретно выступали против, и они создавали реальную оппозицию и в советах. Вот это создание для себя тепличных условий привело к тому, что и левые эсеры, и меньшевики исключались из партии, и на время создавалась зона, свободная для однопартийного руководства. С возвращением потом блудных сыновей, с разрешением им снова работать.
Это положение заставляло их все время прогибаться, хотя появлялись прекрасные документы, в которых выступал Мартов против смертной казни. Но действительно они вынуждены были проводить мобилизацию в армию.

Правые не шли на компромиссы, и очень значительная часть их, которые собирали съезды, где большевики понимали, что они не получат прямой поддержки, их арестовывали, поначалу не сажали даже в лагеря, а значительную часть арестованных на Украине лидеров правого меньшевизма выслали в Грузию, где меньшевики были у власти.

Значительная часть в остальных районах арестовывалась, проводились показательные процессы, до эсеровского 1922 года был процесс над Киевским комитетом меньшевиков, был процесс над Ростовским, Донским комитетами меньшевиков. Их сажали в концлагерь с формулировкой «за контрреволюционную деятельность», до окончания гражданской войны изолировали таким образом. Поэтому они действительно выступали на местах, независимо от центральных деклараций.
Впрочем, я скажу, когда проходили открытые выборы в Советы, например Ленин проиграл Мартову в прямых выборах в Совет, причем получил позорно малое число голосов.

Михаил Соколов: Это в каком году?

Альберт Ненароков: Это в 1920 году.

Михаил Соколов: Я как раз хотел к этому перелому или переходу обратиться — переход к политике НЭПа, он показывает с одной стороны экономическую некую либерализацию, а с другой стороны ужесточение репрессий, как я понимаю, именно против социалистических партий. Как объяснить, кем, когда было принято это историческое решение?

Константин Морозов: К рубежу 1920-21 годов для большевиков стало понятно, что белое движение они победили, и белое движение надеждами масс и перспективами сколько-нибудь серьезной массовой поддержки не пользуются и пользоваться не будет. А соответственно, эсеровская партия и меньшевистская партия вдруг начали очень серьезно набирать в весе, в авторитете, в том числе и среди пролетариата, тех, кого соответственно большевики выдавали за класс, который поддерживает их.

Для них выяснилось, что может случиться так, и эсеры и меньшевики на это надеялись, что впереди может случиться новый февраль 1917 года, что новый виток революции, переход симпатий со стороны значительной части масс, дискредитация большевиков, а они уже были довольно сильно дискредитированы, и симпатии к ним угасли среди рабочих, не говоря о том, что рабочий класс был в значительной степени деклассирован.

Кронштадт, когда стало ясно, что даже в колыбели революции, кронштадтские матросы – это была та сила, которая поддерживала большевиков в конце 1917 года, когда показали события, что они не пользуются авторитетом даже в их среде. И особенно тамбовское восстание крестьянское, против крестьян были вынуждены применять боевые отравляющие вещества и авиацию, которые показали степень сплоченности и самоорганизации крестьянства, которое противостояло регулярным частям, то тут напугались довольно серьезно.

И поэтому в это время Ленин пишет о том, что меньшевиков и эсеров мы будем бережно держать в тюрьме. В это время даже после введения НЭПа было решено проводить экономическую либерализацию, но политически завинчивать гайки. И те надежды, которые были у части общества и в эмиграции о том, что за экономической либерализацией нэповской последует политическая, им не суждено было сбыться.
Собственно говоря, совершенно сознательно был раскручен процесс эсеров, проведен в 1922 году, что вызывало удивление современников. Потому что прошло пять шлет после захвата власти. Тот же Мартов писал, что это только большевики способны посадить на скамью подсудимых партию, которую они дважды свергли, сначала как членов Временного правительства, а затем как партию, которая победила в Учредительном собрании. Эсеры набрали вместе с национальными эсеровскими партиями 57% голосов, и фактически они получили вотум народного доверия на формирование правительства и проведение всех законов. По большому счету, свержение Учредительного собрания – это есть второе отстранение законной власти. Это было сделано сознательно, потому что было нужно не столько посадить людей, потому что они сидели в тюрьмах и на волю их выпускать не собирались, сколько для того, чтобы скомпрометировать.

Михаил Соколов: Террористы, боевики, покушение на Ленина, Володарского и все очень сомнительное, провокаторы, участвующие в процессе. Все напоминает процессы времен 37 года, как репетиция, за исключением поведения подсудимых.

Константин Морозов: Да, совершенно верно. Надо сказать, что в отличие от всех других процессов, эсеры не только не отрицали большую часть того, что им ставили в вину, они, соответственно, гордились и созданием самарского КомУч, который вел войну на фронтах и народная армия самарского КомУча противостояла Красной армии. Они гордились многими этапами своей борьбы и не скрывали этого.

Большевики нащупали две уязвимые точки, которые в пропаганде своей использовали – это как раз террористическая борьба группы Семенова, покушение на Ленина, которое руководство партии эсеров отвергало, и соответственно, их обвиняли так же в связях с Антантой. Надо сказать, что там много выдуманного и голословного, но в головах людей это осталось. С таким же успехом большевиков можно обвинять в измене России при заключении Брестского мира.

Михаил Соколов: Все искали вашингтонский обком, как сейчас бы выразились.

Константин Морозов: В общем, да. Но это небезобидно, с другой стороны. Потому что одного из членов эсеровского ЦК Лихача в 2001 году Генпрокуратура отказалась реабилитировать как члена архангельского правительства 1918 года, обвинив его в связях с «антантовскими оккупантами».
То есть закон о реабилитации 1991 года содержал статью, которая подразумевала, что она будет использоваться против коллаборационистов в годы Великой Отечественной войны, те, кто соответственно сотрудничал с гитлеровцами. А эту статью применили против члена ЦК 1918 года с формулировкой «антантовские оккупанты», что, конечно, смехотворно, потому что по действующим тогда соглашениям Англия продолжала оставаться союзницей России.

Михаил Соколов: Все-таки для человека, который наблюдал за политическим развитием России со стороны, не сильно погружаясь в историю, было бы очень странно видеть: эти весьма травоядные меньшевики, которые боролись за права рабочих, за свободные выборы в совете, никого свергать не собирались, в вооруженном сопротивлении большевизму не участвовали, я только помню Ивана Майского, который потом большевикам пришел. Он был министром в каком-то из самарских правительств, пожалуй, единственное известное исключение. И тем не менее, они оказываются в Соловках и в тех лагерях, что и эсеры, которые боролись с оружием в руках. Это потому, что и те, и другие социалисты?

Альберт Ненароков: Не совсем так, потому что там оказывались люди, которые выступали за организацию рабочего движения. Потому что уже на новых совершенно принципах за самостоятельность профсоюзного движения, потому что у истоков профсоюзов стояли как раз российские социал-демократы. Шварц даже за границей писал аналитические обзоры, посвященные деятельности российских профсоюзов. Это действительно большая серьезная работа.
Не говоря о движении уполномоченных, собрании уполномоченных, которое было весной 1918 года, и это была большая сила, объединяющая рабочий класс, просвещающая, главное, рабочий класс.
Вместе с тем была непримиримая группа людей, которая изначально однозначно оценивала то, что произошло в октябре 1917, и не принимала возможности проведения социалистических преобразований.

Михаил Соколов: Асельрод, Потресов?

Альберт Ненароков: Это Аксельрод, Потресов, большая группа людей, о которых, к сожалению, мало кто знает. Это Церетели. Потому что сами социал-демократы, как проигравшие, пробовали по-другому совершенно картину внутрипартийную рисовать, и Церетели выталкивали все время на обочину как лидера грузинской социал-демократии, которые объединились в 1918 году, а до этого они были составной частью российской социал-демократии, причем одним из довольно сильных ее отрядов.

Михаил Соколов: То есть это была попытка оттеснить политических конкурентов не просто на обочину, а в никуда?

Альберт Ненароков: Когда люди начинают давать аналитическую картину, когда вы говорили о НЭПе, у Череванина была действительно очень точно расписанная программа на преобразования. Он говорил о том, что государство должно проанализировать, что в экономике оно способно поднять само, что должно будет отдавать в концессию, что можно на время отдать в частную собственность, какие образования будут за какое-то время проведены. Вот таких прогностических расчетов у большевиков не было никогда, ни по одному решению, которое они тогда принимали, никаких прогностических представлений о том, чем это кончится, не было. И поэтому, естественно, их раздражало это умничанье. Недаром пароход, на котором высылали за границу, назвали «философским пароходом», и недаром этой высылке предшествовала прежде всего высылка членов ЦК меньшевистской партии.

Михаил Соколов: Я хотел бы к Константину Морозову обратиться. Мы подошли к периоду НЭПа. Если посмотреть 20-е годы до начала великого перелома, получается, что эсеры и меньшевики провели большую часть этого периода в ссылках и лагерях и какое-то небольшое, но подполье сохранялось.

Константин Морозов: Да, конечно. Власть, конечно, пыталась изолировать эсеров и меньшевиков и развернула настоящую охоту на них. Это неслучайно, в предыдущем вопросе, когда вы спрашивали о политической конкуренции, опасались ли они — это очень важно. Опасались по большому счету не столько террора, потому что с террором понимали, как бороться.

Михаил Соколов: Брать заложников.

Константин Морозов: В том числе и брать заложников. Потому что именно это и ответили в 1921 году эсерам, когда члены эсеровского ЦК и Центрального организационного бюро эсеров, узнав о расстреле тамбовских эсеров, арестованных членов тамбовского комитета летом 1921 года ревтрибуналом одной из армий после подавления восстания тамбовских крестьян, они прямо сказали, что вы разворачиваете борьбу на физическое уничтожение членов нашей партии, мы оставляем за собой право развернуть подобную же террористическую деятельность.

В аналитической записке, которую писал Самсонов Дзержинскому, там прямо говорилось, что мы должны ответить эсерам, что мы немедленно уничтожим всю верхушку их партии, будем брать в заложники членов их партии. То есть большевики были готовы к тому, чтобы институт заложничества воскресить и по большому счету воскресили.
Опять же, можно вспомнить, что всех подсудимых на процессе 1922 года, которым вынесли смертный приговор, им отложили его исполнение и фактически превратили в заложников с формулировкой, что приговор будет приведен в исполнение, как только их товарищи на воле попытаются предпринять какие-либо действия против советской власти.

Но боялись не столько террора, сколько боялись влияния на рабочих и на крестьянство. От меньшевиков боялись влияния на рабочих, тем более, что меньшевики были традиционно сильны в рабочей среде, как, впрочем, и эсеры, у которых тоже были достаточно сильные позиции в рабочей среде. Но в крестьянстве эсеры традиционно имели лидирующие позиции, и большая часть крестьянских братств были эсеровскими в крестьянской среде. Опасность того, что эсеры сумеют перехватить инициативу и разрушить миф о том, что только большевики есть настоящие выразители чаяний рабочих и крестьян, и именно они ведут по истиной дороге к социализму и благоденствию, этот миф разрушался, разрушался достаточно стремительно.

Большевики, с одной стороны, пропагандой пытались нарастить влияние и вырастить новое поколение советских людей, а с другой стороны сажали и давили тех, кто собственно эту альтернативу представлял. Конечно, их загнали в подполье. Эсеровское подполье просуществовало, по свидетельству Абрама Гоца, до 1927 года, хотя Центральное организационное бюро, существовавшее в подполье, было арестовано в 1925 году.

Михаил Соколов: Я тоже видел документы: в Ленинграде было уничтожено одно из отделений Центрального бюро во главе с Колосовым, которому перебрасывали литературу через Финляндию где-то в течение года. Рубеж достаточно понятен, когда это произошло.

Константин Морозов: В 1927 году были уничтожены последние эсеровские организации, а после этого все, кто сколько-нибудь сочувствовал эсерам, оказались в политизоляторах – так стали называть тюрьмы для политзаключенных, в лагерях. Концлагерь – это официальное название, оно использовалось до конца 20 годов. Надо сказать, что концлагеря времен гражданской войны, они были более мягкими, чем содержание в тюрьмах. Позже эсеры сами отказались от нелегальных организаций, потому что терялась возможность работы на воле. Вот этот полок страха и репрессий, провокации пронизали всю среду.
Хотя должен сказать, что по воспоминаниям эсерки Евгении Олицкой, они с мужем в 1931 году покинули ссылку в Рязани, обосновались в Серпухове и создали подпольные организации в Москве, в Ленинграде, среди рабочих, среди студентов, издавали собственные листовки и собственные платформы. Они не назывались эсерами, они назывались социалистами, но возможность подпольной борьбы была. Другое дело, что в нее надежду эсеры, сидевшие в ссылках, потеряли. Хотя эти настроения во время коллективизации воскресли, и на это власти ответили новыми репрессиями, когда в 1930-31 году целый ряд ссылок разгромили.

Михаил Соколов: Я видел дела двух эмиссаров из-за границы Евы Бройдо и Михаила Броунштейн, которые попали в Советский Союз в 1927 и 1929 году. Оба они выходили на некую Тамару Кузнецову, ее гражданского мужа. И она была нелегальным резидентом РСДРП в Москве. Оба эмиссара были арестованы. Бройдо считала, что Кузнецова была такая приманка, агент ОГПУ. Хотя, надо сказать, что в ее деле нет никаких показаний, как раз она отказалась от показаний, была репрессирована. То есть непонятно, кто сдал это подполье, было ли оно под контролем ОГПУ или не было, но, тем не менее, оно существовало. Вы видели, насколько я понимаю, в американских архивах переписку Заграничной делегации с единомышленниками в советской России, что вы об этом думаете, об этом сопротивлении меньшевиков?

Альберт Ненароков: В отличие от того, что Константин говорил об эсерах, они приняли решение осознанное отказаться от выборов в советы официально и о переходе на нелегальное положение уже в 1921 году. И это решение было поддержано и заграничной делегацией.

Оно отражало как раз надежду на то, что, наоборот, неучастие в выборах дает им возможность большего простора для того, чтобы выступать в каких-то легальных организациях, куда они устраивались на работу, с одной стороны, пропагандируя, распространяя литературу, которая приходила, и с другой стороны организовывая массы для давления на большевиков, чтобы демократизировать режим.

Мне кажется, что изначально, вы говорите в провокации подозревались к которым они приезжали, но на самом деле их контролировали уже с момента переезда, потому что очень много людей внедрялось в заграничные организации. Недаром они старались никого в партию не принимать и новых членов достаточно жестко выбирали в состав самой заграничной делегации. Это обязательно должен быть паритет между организациями, уже существующими за рубежом, и бюро ЦК, которое работало в России.

Так получилось, что через год после того, как начало работать бюро, в марте совершенно случайно на квартире при обыске в корзине нашли весь архив ЦК. Там часть протоколов была зашифрована. Этот материал давал возможность представить себе, в каком направлении идет работа, что такое разъездные агенты, каковы каналы переброски. И поэтому они так легко брали людей, которые возвращались сюда для того, чтобы вести эту нелегальную работу. Бройдо почти тут же была арестована, а Броунштейн через месяц арестован после приезда.

Я бы хотел еще один момент подчеркнуть. В рядах большевиков были правые, в рядах большевиков были люди, которые были близки с частью меньшевиков, они были в товарищеских отношениях в предреволюционный период. И известны, например, отношения между Рожковым и Покровским в период перед самой революцией, когда Рожков пишет о том, что он очень жалеет, что они оказываются по разные стороны баррикад.

Михаил Соколов: Но политически они, наверное, надеялись на то, что правые смогут выиграть битву за власть у Сталина.

Альберт Ненароков: И не только. Там были разные надежды.

Михаил Соколов: Эсеры тоже, кстати говоря. Постоянно звучит, что если правые придут к власти, то они будут вынуждены легализовать социалистические партии, чтобы расширить свою базу.

Альберт Ненароков: Чтобы расширить базу, конечно. Это была надежда. Хотя, повторяю, и там, среди непартийных правых была группа, которая понимала, что это невозможно и что большевики на это никогда не пойдут.

Михаил Соколов: Даже правая часть диктатуры.

Альберт Ненароков: Да, даже правая часть диктатуры. Они говорили, что у них другой замес и поэтому они не смогут измениться для того, чтобы пойти на этот путь.

Михаил Соколов: Скажите, вот происходит все то, что произошло на рубеже 1930 годов — это сразу же нас коллективизация, индустриализация и плюс еще процессы против интеллигенции, процесс Промпартии, Шахтинский процесс, процесс так называемого Союзного бюро меньшевиков, все это сфальсифицировано. На что могли опять же рассчитывать оппозиционеры социалисты в этой ситуации, на ваш взгляд?

Альберт Ненароков: Те, кто продолжал старую линию на то, чтобы считать большевиков демократами и людьми, способными на какие-то демократические шаги, они были готовы вернуться в страну в качестве оппозиции. Дан предлагал обратиться с письмом сначала во ВЦИК, потом инициировано письмо на Съезд советов, который принимал новую конституцию, где они говорили о том, что они готовы вернуться и быть оппозицией, поскольку в нормальной стране должна существовать оппозиция.

Михаил Соколов: Жить по сталинской конституции.

Альберт Ненароков: Жить по сталинской конституции. И это было началом полного краха политического меньшевиков. Потому что и внутри заграничной делегации происходит раскол, внутри заграничной делегации начинается деление на правые, левые, на центр, начинаются свои внутренние союзы.
Федор Дан вообще отходит от политической деятельности, он выступает с особой группой, которая поддерживает Советский Союз после начала войны прямо и считает, как он заявил в начале 1940-х годов, настало время возвращаться домой.

Михаил Соколов: Константин, тут все время происходит парадоксальное нечто с оппозиционерами из числа эсеров и меньшевиков. С одной стороны, они против Сталина как демократы, с другой стороны они за социализм, и они все время ищут в сталинских «преобразованиях» нечто социалистическое, и многие даже находят. Такое впечатление, что их постоянно пугает то, что они, даже находясь в ссылках, я когда видел в документах, пересказанные агентурой разговоры и так далее, их все время пугает то, что они знают реальное настроение народа, что народ на самом деле внутренне настроен не просто антикоммунистически, но антисоциалистически. И если что-то изменится, то вот эту волну не удержать, она снесет и большевиков, и всех социалистов, которые захотят что-то такое социалистическое сохранить.

Константин Морозов: Собственно, мы это и увидели в конце 80-х годов. Волна в начале 1930 годов, на которую надеялись эсеры, волна недовольства, она не смогла подняться до того, чтобы стать чем-то реальным. Кстати говоря, одна из причин этого — тот террор, который был развязан против нации, государственный террор, эти репрессии сталинские – это было вовсе неслучайным явлением.
И цель Сталина вовсе не только чистка своего ближайшего окружения, партийного окружения, хотя и, соответственно, запугивание партийной верхушки, партийной бюрократии в его цели тоже входило. Это был удар в том числе и по площадям, запугивание самых широких масс, чтобы сбить накал раздражения, ненависти, неприятия, разочарования.
И эти настроения неприятия, они уже даже не то, что в 30 годы, в том же 1918 году, когда Фани Каплан на допросе объясняла, почему она стреляла в Ленина, она сказала, что этот человек отсрочил наступление социализма на сотни лет вперед. То есть уже для 1918 года было понятно, какое разрушительное значение имеет большевистский эксперимент и те методы, которые они применяют в ходе его.

Конечно, в тех же листовках Олицкой и ее мужа Федосеева 1932 года явно звучит мотив, что возможен приход более правых сил, возможен приход монархически, черносотенно настроенных людей и, соответственно, вплоть до реставрации монархии — этого всерьез опасались.

Но с другой стороны, часть эсеров, конечно, заблуждалась по поводу коллективизации, как, скажем, Минор, который считал, что большевики воплощают идеи коллективизации сельского хозяйства, близкие к эсерам. Но большая часть эсеров крайне негативно оценила коллективизацию. И если говорить о таких эсерах, как Чернов, один из теоретиков эсеровской партии, или Авсентьев, Вишняк, Брешко-Брешковская, Руднев, в массе своей они крайне негативно оценивали большевиков и их преобразования. В отличие от Федора Дана, который считал все-таки каким-никаким, но социализмом, и Сталина каким-никаким, но социалистом, эсеры называли его прямо изменником социализма, палачом социализма, и в этом смысле особых заблуждений у них не было.

Михаил Соколов: Сейчас мы подходим к датам 1936-38 годов, можно ли сейчас понять, как, каким образом и почему было принято решение о физическом уничтожении практически всех ссыльных, находившихся в тюрьмах меньшевиков и эсеров, беспартийных социалистов разнообразных, всех, кто имел какое-то касательство к политической деятельности в дореволюционной и послереволюционной России?

Альберт Ненароков: Вы знаете, мне вообще очень трудно говорить о меньшевиках. Объясню – почему. Потому что называть фамилии и говорить об их взглядах – это практически надо начинать с нуля. Потому что эти фамилии неизвестны.

Михаил Соколов: Пусть читают ваши книги.

Альберт Ненароков: Я не к этому призываю. Для того, чтобы это изменилось, книг мало — это надо, чтобы изменились подходы в изучении самой истории прошлого. Потому что если мы не поймем, что разгон Учредительного собрания — это был переход к той точке невозврата, которая уже делала невозможным никакие надежды на демократизацию, то будет непонятно, почему социалистические партии переходят потом на нелегальное положение.

Михаил Соколов: А потом их все расстреливают.

Альберт Ненароков: И почему их всех расстреливают. Одно за другое цепляется. А для этого нужно объяснять, кто противился, кто выступал. И здесь надо понять, что они давали единственное верное определение тому, что защита классовых интересов в руках большевиков превратилась в борьбу инстинктов классовых. И вот эта борьба инстинктов, она не могла не закончиться тем ратным противостоянием на полях гражданской войны, которая была. И победы в ней, вопреки тому, что говорят, быть не могло, потому что проигрывало общество, что и получилось.

Ведь Потресов говорил еще в самом начале, что большей дискредитации социализма, социалистической идеи, чем все, что делалось после 1917 года, найти трудно. Так что, я повторяю, мне достаточно сложно. Мне кажется, надо сделать так, чтобы не расширяя, не забивая школьников лишними знаниями, но чтобы этот переход от защиты классовых интересов, от борьбы за защиту классовых интересов к торжеству инстинктов поняли от момента, когда два центра формирования власти пытались применить цензовую и нецензовую Россию, когда с одной стороны выступал комитет Государственной думы, а с другой стороны выступал исполком Советов во главе с меньшевиками и эсерами.

Михаил Соколов: Константин, вы как понимаете этот трагический финал — физическое уничтожение социалистов сталинским режимом?

Константин Морозов: Еще в 1924 году, когда подошел срок отпускать на свободу часть осужденных по процессу 1922 года, чекисты высокопоставленные написали аналитическую записку Дзержинскому, где дали характеристику всем осужденным по этому процессу. И характеристика была такая: такой-то, такой-то имеет опыт террористической борьбы, такой-то, такой-то очень популярен в рабочей среде, имеет опыт образования рабочих организаций, такой-то, соответственно, активный крестьянский работник, имеет связи с кооператорами и прочее.

То есть фактически резюме ГПУ было такое: ни в коем случае выпускать на свободу нельзя. И не случайно в 1925 году отправленных в ссылку Гоца и Тимофеева под надуманными предлогами просто арестовали и дали еще по два года.
Возник скандал, вмешались английские и французские социалисты, начались голодовки подсудимых, их снова выпустили, вернули в ссылку.

Идея прозрачна: власти СССР опасались того, что к 1930 годам эио лишь несколько сотен эсеров и меньшевиков, которые с одной стороны остались верны своим идеям, а с другой стороны имели огромный практический опыт, причем разноплановый. Часть из них была членами Временного правительства, часть — членами Архангельского правительства и Самарского правительства в 1918 году, часть из них имела опыт командования вооруженными формированиями, часть — пользовалась большой популярностью в рабочей среде: одни знали, как работать, поднимать рабочих, другие имели опыт пропаганды и влияния среди рабочих, среди кооперации.

То есть эти несколько сотен партийных функционеров всех уровней в момент дестабилизации режима, если бы она случилась в 1933-1934 году, они бы фактически повторили ситуацию февраля 1917 года, когда партии эсеров и меньшевиков возникли из небытия. Тогда в мгновенье ока старые кадры фактически создали бы партийные организации, воскресили партии.

Их уничтожали совершенно сознательно, потому что пусть всего лишь несколько сотен человек, но они действительно партию создали бы, потому что они были и носителями, и хранителями ее традиций. Их уничтожение было, конечно же, в «логике» Сталина и его репрессий оправданно.
Потому когда в конце 80-х годов с таким большим опозданием стали формироваться новые политические партии, они оказались такими беспомощными, потому что все, кто имел этот опыт, эти традиции, они оказались или вырезанными, или умерли в эмиграции. И это она из очень больших проблем наших современных партий, потому что они повисли в воздухе, потому что они оказались без корней, корни уничтожили.
И это уничтожение, физическое уничтожение социалистов, эсеров и меньшевиков было, конечно, спланированной акцией совершенно не случайной, а сознательной.

Революционные (социалистические) политические силы между Февралем и Октябрем (большевики, меньшевики, эсеры, анархисты).

Революционные силы, организованные в политические партии и имеющие собственную платформу, после Февраля резко разделились на два течения. Одни исходили из представления о русской революции как буржуазнойи считали, что условия для пролетарской (социалистической революции) не созрели и торопить ее созревание нельзя. Значит, надо идти на коалицию с буржуазией и поддерживать Временное правительство. В отличие от них ленинское руководство большевиков считало, что русская революция в главных своих чертах имеетантибуржуазныйхарактер и перерастает в социалистическую. Следовательно, на коалицию с Временным правительством идти не надо, а надо поддерживать лозунг «Вся власть Советам».

В.М.Чернов в своих воспоминаниях позже пишет о кадетах, меньшевиках и эсерах, собравшихся в коалиционном Временном правительстве: «Над всеми над ними тяготела, часто обеспложивая их работу, одна старая и, на мой взгляд, устаревшая догма. Она гласила, что русская революция обречена быть революцией чисто буржуазной и что всякая попытка выйти за эти естественные и неизбежные рамки будет вредной авантюрой… Соглашались на все, только бы не переобременить плеч трудовой социалистической демократии противоестественной ответственностью за власть, которой догма велит оставаться чужой, буржуазной».

Точно оценить численность политических партий в момент революции трудно, к тому же она исключительно быстро менялась. Мы, долгое время жившие при КПСС, часто не учитываем, что само понятие партияочень неоднозначно. Например, летом 1917 г. в партию эсеров записывались коллективно – на фронте целыми ротами, а дома – целыми деревнями. Социал-демократы, и большевики, и меньшевики, принимали в свои партии согласно уставу, принятому еще в 1903 г. – индивидуально и при условии работы в какой-то первичной организации. Понятно, что сравнение по численности столь разных партий мало что дает. Все же приведем результаты многочисленных подсчетов историков.

Накануне Февраля в организациях партии большевиковработало около 10 тыс. человек, а в момент Апрельской конференции их численность оценивалась в 50 тыс. К июлю-августу, судя по материалам VI съезда РСДРП(б) в партии большевиков было 200-215 тыс. членов. Накануне Октября партия большевиков насчитывала 350 тыс. членов. В первые месяцы после Февраля партияменьшевиковбыла более многочисленной, чем большевики, в апреле-мае в ней состояло около 100 тыс., но в августе меньшевики уже отставали – их было около 200 тыс. К концу 1917 г. это число не выросло. Как было сказано, партияэсеровкомплектовалась по-иному, чем социал-демократы. На основании анализа местной прессы ее численность внутри России к осени 1917 г. оценивается в 300 тыс. членов, и примерно 400 тыс. эсеров находилось на всех фронтах в армии. Рассмотрим позиции, которые занимали эти партии после Февраля.

Эсеры.Партия эсеров была образована в 1902 г. из ряда подпольных групп, которые были остатками разгромленной в 1881 г. «Народной воли» 38. Они считали себя наследниками революционных народников и тяготели к философии боевого действия. Н.К.Михайловский говорил Н.С.Русанову, что «Дюринг, обосновавший теорию справедливости на чувстве мести, здорового возмездия, гораздо больше подходит к современной русской действительности, чем Маркс, который изучает явления только объективно и не обладает достаточно боевым темпераментом, чтобы понимать условия русской политической борьбы» 39.

Во время революции 1905-1907 гг. и перед ней эсеры совершили 263 крупных террористических акта, в результате которых погибли 2 министра, 33 губернатора, 7 генералов и т.д. В то время партия насчитывала 63 тыс. членов (всех социал-демократов было тогда около 150 тыс.).

Из социалистических партий именно эсеры с самого начала утверждали, что Россия отличается от Западной Европы, и потому характер ее революции и путь к социализму будут иными, нежели на Западе. Это они восприняли от своих предшественников – народников. Но история показала, что сама по себе социальная философия, лежащая в основе партийной программы, вовсе не достаточна для того, чтобы партия смогла сделать верный выбор в момент революционной катастрофы. И между Февралем и Октябрем 1917 г. получилось так, что эсеры отошли от своих главных программных положений и вступили в союз с либерально-буржуазными силами.

Еще весной, сразу после Февраля, эсеры колебались, а потом приняли политическую линию меньшевиков. А главный смысл этой линии был в том, что Россия не готова к социалистической революции, и поэтому надо укреплять буржуазное Временное правительство. Так эсеры вошли в это правительство и даже приняли в свои ряды Керенского. За этим последовал и другой важный шаг – поддержка решения продолжать войну, а ради этого отложить на неопределенный срок разрешение земельного вопроса – до конца войны, когда с фронта вернутся солдаты. Большевики же, напротив, включили важнейшие концепции эсеров в свою программу 40.

Причина такого отличия большевиков от эсеров заключается в том, что большевики были именно партией нового типа. Это была партия с новаторским типом мышления, освоившая новую, складывающуюся в ходе кризиса картину мира – единственная партия, которая чувствовала революцию. И потому, будучи марксистской, она не подчинялась догмам марксизма, а смогла стать частью живого народного организма. Она, как это ни покажется странным, смогла интегрировать в свою программу идеи народников гораздо органичнее, нежели прямые наследники народников – эсеры.

Н.А.Бердяев писал: «Не революционному народничеству, а именно ортодоксальному, тоталитарному марксизму удалось совершить революцию, в которой Россия перескочила через стадию капиталистического развития, которая представлялась неизбежной первым русским марксистам. И это оказалось согласным с русскими традициями и инстинктами народа».

После Февраля для эсеров была характерна «властебоязнь» – они не желали брать на себя ответственность. Хотя эсеры были тогда самой большой партией, они признали политическое главенство меньшевиков. Будучи в правительстве, эсеры откладывали решение коренных проблем и шли на постоянные уступки кадетам, которые оттягивали созыв Учредительного собрания. И получилось так, что, участвуя во власти, эсеры побоялись реализовать свою собственную программу, за которую они боролись в подполье.

Главной причиной того, что народ отшатнулся от эсеров летом 1917 г,, был оборонческий курс партии. Эсеры, следуя идее продолжения войны и даже сдвигаясь от оборончества к идее войны до победного конца, утверждали, что для этого необходимо национальное единство, а потому надо поддерживать буржуазию, которая руководит промышленностью.

Анархисты. В России первые группы анархистов возникают в 1903 г. В 1907 г. движение достигает пика и насчитывает 255 организаций в 180 городах (самые крупные группы находятся в трех «столицах» анархизма – Белостоке, Екатеринославе и Одессе). В движении преобладали евреи (по отдельным выборкам 50%). После поражения революции 1905-1907 г. движение распалось, отдельные группы занимались налетами («экспроприациями»). Новый подъем начался после Февраля 1917 г., когда из ссылки и из эмиграции вернулись видные организаторы и теоретики (в том числе П.А.Кропоткин).

Анархисты заняли единую непримиримую позицию по отношению к Временному правительству (Керенский предлагал Кропоткину пост любого министра, но тот отказался). По отношению к Советам мнения в среде анархистов разошлись – в усилении большевиков многие из них видели тенденцию к укреплению государственности.

Во время Октябрьских событий анархисты принимали участие в вооруженных столкновениях, но после установления советской власти выступили с идеей «третьей революции» и стали создавать боевые дружины («черная гвардия»). В апреле 1918 г. они были разоружены ВЧК.

Меньшевики. Политическая ситуация после Февраля складывалась для меньшевиков исключительно благоприятно. С самого начала меньшевики стали «партией ведущей идеологии» февральского режима и возглавили Петроградский Совет, а в марте руководили большинством Советов в России. Они были инициаторами первых Советов солдатских депутатов в армии, их поддерживала интеллигенция, благодаря чему они имели достаточно талантливых кадров для агитации и пропаганды. По влиянию на интеллигенцию меньшевики уступали лишь кадетам. Они имели очень большое влияние в профсоюзах и в местном самоуправлении. Теперь, в новых условиях, наконец-то произошло официальное разделение РСДРП на две партии: с апреля большевики стали называть себя РСДРП(б), а в августе свое разделение подтвердили на съезде меньшевики, сохранившие название РСДРП.

Программа, которую выдвигали меньшевики после Февраля, была совершенно социалистической. Вот как выражали они свой идеал будущего общественного строя в платформе к выборам в Учредительное собрание: это строй, при котором «все общественные богатства, все средства производства, все земли, фабрики, заводы, рудники стали бы общественной собственностью, при котором все члены общества, все граждане обязаны были бы трудиться, но зато все в равной степени пользовались бы благами природы и всем, что добыто человечеством. При социалистическом обществе прекратилась бы борьба классов, так как исчезли бы самые классы, прекратились бы войны, которые нужны только правящим классам. Человечество стало бы одной братской семьей» («Рабочая газета», 1917, 29 июля).

Суть выбора меньшевиков была в том, что они сознательно от своей программы отказывались, считая, что время для нее не пришло. Трактуя революцию как буржуазную, они считали необходимым поддерживать буржуазию как в данный момент прогрессивный класс. Видный меньшевик А.Иоффе писал в мае 1917 г.: «Как бы громки ни были революционные фразы, но до тех пор, пока меньшевизм остается правительственной партиейбуржуазногоправительства, – до тех пор меньшевизм не только обречен на бездействие, но и совершает над собою своеобразное политическое «харакири», ибо губит самую внутреннюю сущность социал-демократии».

Главным был вопрос о земле и мире, точнее, о мире – потому что считалось невозможным решать вопрос о земле, пока их армии не демобилизованы солдаты-крестьяне. Иногда приходится читать, что кадеты и меньшевики «не поняли» важности этого вопроса и уступили инициативу большевикам. Это неверно, всем в то время значение главных проблем было ясно, выбор определялся не интеллектуальными способностями лидеров, а ориентацией партии. Лидеры меньшевиков и кадетов не потому не могли в вопросе мира пойти наперекор интересам Англии и Франции, что были масонами. Они стали масонами потому, что хотели сделать Россию «как Франция».

Значение мира понимали прекрасно, и в марте орган меньшевиков «Рабочая газета» писала: «Революция победила царизм, но если она не победит войну – все ее успехи превратятся в ничто. Война свалила старый режим, но она свалит и новый режим, если народам не удастся ее прекратить». По вопросу окончания войны среди меньшевиков был раскол («оборонцы», «центристский блок революционных оборонцев» и «меньшевики-интернационалисты», близкие в этом вопросе к большевикам). Войдя в коалицию с кадетами, меньшевики сдвинулись от оборончества к поддержке наступления (июнь 1917 г.) и стали отрываться от своей базы. Они пытались организовать мирную конференцию западных социал-демократов в Стокгольме, но правительства Англии, Франции, Италии и США при неявной поддержке Временного правительства не дали паспорта своим делегатам. Как писал в 1935 г. видный английский историк социал-демократии, западные державы «бросили жаждавшие мира массы в объятия левых экстремистов, которые обещали немедленный конец кровопролития». Инициатива меньшевиков провалилась, и раскол в их среде усилился.

В дни корниловского мятежа идея коалиции с буржуазией была полностью дискредитирована. Это сильнее всего ударило по меньшевикам – хотя они принимали активное участие в организации отпора Корнилову. Впервые после Февраля в Петроградском и Московском Советах были отвергнуты резолюции меньшевиков, и к руководству в Советах пришли большевики. Партия меньшевиков стала распадаться. Вот что писала в те дни (28 сентября) газета «Новая жизнь»: «Кто знаком с положением дел петроградской крупнейшей организации меньшевиков, еще недавно насчитывавшей около 10 тысяч членов, тот знает, что она перестала фактически существовать. Районные собрания происходят при ничтожном количестве, 20-25 человек, членские взносы не поступают. Тираж „Рабочей газеты“ катастрофически падает. Последняя общегородская партийная конференция не могла собраться из-за отсутствия кворума».

В октябре-ноябре в России состоялось множество съездов разного уровня, и меньшевики на них везде терпели поражение. Видный меньшевик Д.Далин писал: «Нужно иметь мужество признать, что рабочие массы в огромном большинстве идут сейчас за большевиками. Это неоспоримый факт». Газета эсеров «Дело народа» писала о Московском областном съезде Советов 4 октября: «Съезд лишний раз обнаружил исчезновение с политической арены партии социал-демократов меньшевиков».

Большевики. Несмотря на сильную оппозицию внутри партии, большевики приняли новую теорию русской революции, которую разрабатывал Ленин после 1907 г. Согласно этой теории, это была революция союза рабочих и крестьян, направленная на то, чтобыизбежатькапитализма. Для ее успеха не было необходимости (да и возможности) дожидаться, чтобы капитализм в России исчерпал свой потенциал как двигатель в развитии производительных сил. А главное, в конкретных исторических условиях России на пути либерально-буржуазной государственности грозила верная катастрофа. Поэтому большевики взяли курс на революцию и власть Советов. И это был не доктринальный выбор, он вытекал из всей истории российского государства 41.

Н.А.Бердяев писал, что при строгом следовании принципам марксизма социальной революции в России пришлось бы ждать очень долго: «И наиболее революционно настроенные марксисты должны были иначе истолковывать марксизм и построить другие теории русской революции, выработать иную тактику. В этом крыле русского марксизма революционная воля преобладала над интеллектуальными теориями, над книжно-кабинетным истолкованием марксизма. Произошло незаметное соединение традиций революционного марксизма с традициями старой русской революционности… Марксисты-большевики оказались гораздо более в русской традиции, чем марксисты-меньшевики».

Статья А.Грамши «Революция против «Капитала», написанная в январе 1918 г., содержит такую важную мысль: «Создается впечатление, что в данный момент максималисты [большевики] были стихийным выражением [действия],биологическинеобходимого для того, чтобы Россия не претерпела самый ужасный распад, чтобы русский народ, углубившись в гигантскую и независимую работу по восстановлению самого себя, с меньшими страданиями перенес жестокие стимулы голодного волка, чтобы Россия не превратилась в кровавую схватку зверей, пожирающих друг друга».

Грамши видит в том факте, что Россия просто, без боя и без выборов, отдала власть большевикам, биологическуюзакономерность, которая для него гораздо выше и сильнее канонов истмата. Именно пренебречь ею в пользу истмата и было бы, по его мнению, самым тупым волюнтаризмом.

Меня сегодня поражает и остается загадкой странная доктринерская ограниченность наших антисоветских патриотов, отрицающих Октябрьскую революцию. Чубайса, Гайдара и Гусинского с Мамутом понять можно – им это выгодно. Но патриоты… Все те из них, кто знаком с именем замечательного русского ученого и государственного деятеля В.Н.Ипатьева, его, конечно, очень уважают. Гордость России, генерал, эмигрант и т.д. Так надо его послушать. В своем большом двухтомном труде «Жизнь одного химика» (Нью-Йорк, 1945) он пишет о том времени: «Продолжение войны угрожало полным развалом государства и вызывало крайнее раздражение во всех слоях населения». Либеральные и почти все левые партии требовали продолжения войны. «Наоборот, большевики, руководимые Лениным, – продолжает Ипатьев, – своим лейтмотивом взяли требование окончания войны и реальной помощи беднейшим крестьянам и рабочим за счет буржуазии… Надо удивляться талантливой способности Ленина верно оценить сложившуюся конъюнктуру и с поразительной смелостью выдвинуть указанные лозунги, которым ни одна из существовавших политических партий в то время не могла ничего противопоставить… Можно было совершенно не соглашаться с многими идеями большевиков. Можно было считать их лозунги за утопию, но надо быть беспристрастным и признать, что переход власти в руки пролетариата в октябре 1917 г., проведенный Лениным и Троцким, обусловил собой спасение страны, избавив ее от анархии и сохранив в то время в живых интеллигенцию и материальные богатства страны» (т. 1, с. 35-36).

Особый, малоизученный вопрос состоит в том, благодаря каким методологическим принципам большевики «чувствовали» чаяния революционных масс. Ведь между Февралем и Октябрем они следовали не заранее выработанной программе, а предвосхищению хода событий и, говоря современным языком, пониманию самой структуры происходившей в России катастрофы. Как писал М.Волошин, «революции – эти биения кармического сердца – идут ритмическими скачками и представляют непрерывную пульсацию катастроф и мировых переворотов».

Можно сказать, несколько напыщенно, что программа большевиков следовала именно биениям кармического сердца, за что ее и критиковали весьма резко и свысока, меньшевики и бундовцы. М.Либер возмущался: «Ложь, что массы идет за большевиками. Наоборот, большевики идут за массами. У них нет никакой программы, они принимают все, что массы выдвигают».

На деле революционная программа большевиков следовала именно большому общему процессу, всей траектории российской государственности. Спустя некоторое время это признали многие противники Ленина. Так, лидер кадетов П.Н.Милюков в своих воспоминаниях, изданных в 1927 г. в Париже («Россия на перепутье. Большевистский период русской революции») писал о русской революции как о глубоком и длительном процессе изменения основных структур жизнеустройства. Он так оценивал Октябрь: «С этой точки зрения и „коммунистическая“ революция 25 октября 1917 г. не есть что-то новое и законченное. Она есть лишь одна из ступеней длительного и сложного процесса русской революции. Мы увидим, что никакого „коммунизма“ не было введено в России и что сами коммунисты в процессе революции должны были приспособляться к условиям русской действительности, чтобы существовать. Большевистская победа в этом смысле лишь продлила общий процесс русской революции. Существенно в этой победе не поверхностная смена лиц и правительств – и даже не перемена их тактик и программ, а непрерывность великого основного потока революционного преобразования России, плоды которого одни только и переживут все отдельные стадии процесса».

Для нас сегодня очень важно понять тот факт, что Октябрьская революция была настолько закономерным и ожидаемым результатом всего предыдущего хода событий, что сама по себе не потребовала никакого насилия. Потом это событие официальная советская история героизировала и поэтически представила в виде залпов «Авроры», штурма Зимнего дворца, опираясь на фильм Эйзенштейна почти как на документальный.

А сейчас нам лучше отложить мифологию и послушать летописца из очевидцев. Таким может служить Н.Н.Суханов, который написал «Записки о революции» в семи томах (М., 1991-1992). Он был в гуще событий – член Исполкома Петроградского Совета с момента его образования, член ВЦИК Советов, редактор важной газеты того времени «Новая жизнь». Марксист по убеждениям, он был сторонником аграрной программы эсеров. Человек очень независимого ума, он до мая не был членом никакой партии (был «диким»), а потом вступил в партию меньшевиков, примкнув к «интернационалистам». Его никак нельзя было считать сторонником большевиков. Он, например, в тот момент был убежден, что «власть большевиков будет эфемерна и кратковременна».

Как очевидец, Суханов категорически отвергает столь популярную у нынешних «демократов» версию, согласно которой Октябрьская революция была «переворотом», результатом «заговора» кучки большевиков. Он пишет: «Говорить о военном заговоре вместо народного восстания, когда за партией идет подавляющее большинство народа, когда партия фактически уже завоевала всю реальную силу и власть – это явная нелепость».

Как аргумент версии о «заговоре» и тогда, и сегодня обращают внимание на тот факт, что Зимний занимали очень небольшие силы. На это Суханов отвечает: «Очевидно, восстание пролетариата и гарнизона в глазах этих остроумных людей непременно требовало активного участия и массового выступления на улицы рабочих и солдат. Но ведь им же на улицах было нечего делать. Ведь у них не было врага, который требовал бы их массового действия, их вооруженной силы, сражений, баррикад и т.д. Это – особо счастливые условия нашего октябрьского восстания, из-за которых его доселе клеймят военным заговором и чуть ли не дворцовым переворотом».

Питирим Сорокин отметил важную вещь: «Падение режима – обычно результат не столько усилий революционеров, сколько бессилия и неспособности к созидательной работе самого режима». Именно это и имело место в 1917 г. – либерально-буржуазное правительство, к которому примкнула и часть революционных социалистических сил, оказалось неспособно к созидательной работе по решению самых насущных жизненных проблем народа.

В марте 1920 г., продолжая спор с меньшевиками и эсерами, Ленин сказал им следующее: «Нашелся ли бы на свете хоть один дурак, который пошел бы на революцию, если бы вы действительно начали социальную реформу? Почему вы этого не сделали? Потому, что ваша программа была пустой программой, была вздорным мечтанием».

Произошла Октябрьская революция, и новая, советская государственность стала формироваться уже при наличии полной политической власти.

М.М.Пpишвин также почувствовал, что пеpеход власти к Советам означал именно цивилизационныйвыбоp, что попытка встать на западный путь развития государственности не удалась. Революции такого масштаба есть разрешение кризиса несравненно более глубокого, нежели политический или социальный. Де Токвиль писал: «Французская революция является политическою революцией, употребившею приемы и, в известном отношении, принявшею вид революции религиозной… Она проникает на далекие расстояния, она распространяется посредством проповеди и горячей пропаганды, она воспламеняет страсти, каких до того времени никогда не могли вызвать самые сильные политические революции… Она сама стала чем-то вроде новой религии, не имевшей ни Бога, ни культа, ни загробной жизни, но тем не менее наводнившей землю своими солдатами, своими апостолами и мучениками». Русская революция с точки зрения социолога, продолжающего линию Де Токвиля, также является революциейрелигиозной.

Тяжело пеpеживая кpах либеральных иллюзий, Пpишвин так выpазил суть Октябpя: «горилла поднялась за правду». Но что такое была эта «горилла»? Стал Пришвин размышлять, из чего же она возникла. И уже 31 октября выразил эту правду почти в притче. Возник в трамвае спор о правде (о Кеpенском и Ленине) – до рычания. И кто-то призвал спорщиков: «Товарищи, мы православные!».

В бессильном отрицании признает Пришвин, что советский строй («горилла») – это соединение невидимого града православных с видимым градом на земле товарищей: «в чистом виде появление гориллы происходит целиком из сложения товарищей и православных». Но только в таком соединении и жива Россия, в конце концов признал это и Пришвин, и Вернадский. Но не предвидели они, какие огромные силы будут брошены на то, чтобы через семьдесят лет разделить товарищей и православных – и в обществе, и в душе.

Ленин: 1917 / ichtci: Полное бездействие правительства

Ленин: 1917 / ichtci: Полное бездействие правительства

Надвигающаяся катастрофа и способы борьбы с ней

---

Полное бездействие правительства

Существует универсальный, систематический и упорный саботаж все виды контроля, надзора и учета и всего государство пытается их ввести.И надо быть невероятно наивный, чтобы не понимать, нужно быть полным лицемером, чтобы Сделайте вид, что не понимаете, откуда взялся этот саботаж и что означает, что это продолжается. За этот саботаж со стороны банкиры и капиталисты, их разочарования каждого вид контроля, надзора и учета, адаптируется к государственные формы демократической республики, к существованию «Революционно-демократические» институты. Капиталист господа очень хорошо усвоили факт, который все сторонники научный социализм утверждает, что признает, но который Меньшевики и эсеры старались сразу забыть поскольку их друзья устроились на удобную работу в качестве министров, зам. министры и др.Дело в том, что экономическая сущность капиталистическая эксплуатация никоим образом не зависит от замена республиканско-демократических форм правления на монархические формы, и это, следовательно, обратное тоже правда — только образуют борьбы за неприкосновенность и неприкосновенность капиталистических прибылей необходимо изменить чтобы поддерживать их в демократической республике как эффективно, как при абсолютной монархии.

Нынешний современный республиканско-демократический саботаж любого рода контроля, учета и надзора состоит в капиталисты «охотно» принимают на словах «принцип» контроль и необходимость контроля (как, конечно, все Меньшевики и эсеры), настаивая лишь на том, что этот контроль вводится «постепенно», методично и последовательно. «Регулируемый государством» способ.Однако на практике эти кажущиеся словечки служат для сокрытия разочарования контроля, его аннулирование, его сведение к фикции, простая игра на контроле, отсрочка всего по-деловому и практически эффективные меры, создание чрезвычайно сложных, громоздкие и бюрократически безжизненные институты контроля которые безнадежно зависят от капиталистов, и которые абсолютно ничего и ничего не может сделать.

Чтобы не выкрикивать наглых заявлений, приведем свидетелей из числа меньшевиков и эсеров, т.е. те самые люди, у которых было большинство в Советах во время первые шесть месяцев революции, кто участвовал в «коалиции правительство «и которые поэтому несут политическую ответственность перед Русских рабочих и крестьян за подмигивание капиталистам и позволяя им сорвать весь контроль.

Известия ЦИК (т.е., газета Центрального Исполком Всероссийского съезда Советов Рабочих, солдатских и крестьянских депутатов), официальный орган из высших так называемых «полностью разрешенных» (без шуток!) органов «революционной» демократии, в выпуске № 164 г. 7 сентября 1917 г. напечатано специальным изданием резолюции . контрольная организация, созданная и управляемая этими меньшевиками. и эсеры. Это особое учреждение Экономический отдел ВЦИК.это постановление официально фиксирует как факт « полный бездействие центральных органов, созданных при правительстве, по регулирование хозяйственной жизни «.

Как можно было представить более красноречивое свидетельство крах политики меньшевиков и эсеров чем это заявление, подписанное меньшевиками и Сами эсеры?

Необходимость регулирования экономической жизни уже была признаны при царизме, и были созданы определенные институты с целью.Но при царизме неуклонно нарастал экономический хаос. и достигла чудовищных размеров. Сразу узнал что это задача республиканского революционного правительства принять эффективные и решительные меры, чтобы положить конец экономический хаос. Когда было сформировано «коалиционное» правительство с меньшевики и эсеры участвовали, это обещал и обязался в своем самом торжественном публичном заявлении о 6 мая ввести государственный контроль и регулирование.Церетели и Черновы, как и все меньшевики и эсеры. лидеры, поклялись и поклялись, что не только они несут ответственность за правительство, но что «уполномоченные органы революционного демократия «под их контролем фактически следила за работой правительства и проверил его деятельность.

С 6 мая прошло четыре месяца, четыре долгих месяца, в течение которых Россия пожертвовала жизнями сотен тысячи солдат ради абсурдного империалистического «наступления», в какие хаос и катастрофы наступали в семимильном успехов, в которых летний сезон предоставил исключительную возможность сделать многое в сфере водного транспорта, земледелие, разведка полезных ископаемых и т. д. и т. д., а через четыре месяца меньшевики и Эсеры были вынуждены официально признать «полное бездействие» созданных контролирующих институтов под властью !!

И эти меньшевики и эсеры, с с серьезным видом государственных деятелей, теперь болтайте (я пишу это на накануне демократического Конференция 12 сентября ^[1] ) что делу может способствовать заменив коалицию кадетов на коалицию с коммерческий и промышленный Комплект Китыч, ^[2] Рябушинские, Бубликовы, Терещенко и Co.

Можно спросить, как объяснить эту поразительную слепоту? меньшевиков и эсеров? Мы должны считают их политическими младенцами в лесу, которые в крайнем глупость и наивность не понимают, что делают и добросовестно заблуждаетесь? Или обилие постов они занимают должности министров, заместителей министров, генерал-губернаторов, комиссары и им подобные обладают свойством порождать особый вид «политической» слепоты?

---

Банкноты

[1] Всероссийская демократическая конференция проходила в Петрограде между 14 и 22 сентября (27 сентября — 5 октября) 1917 г.Его называли меньшевиками и эсерами, чтобы остановить восстание волна революции. Делегаты представляли мелкобуржуазных партии, соглашательские Советы, профсоюзы, земства, торгово-промышленные круги и воинские части. Большевики присутствовали с целью разоблачения замыслов меньшевиков и S.R.s. Конференция избрала предпарламент (Временный Совет Республики), через который меньшевики и эсеры надеялся остановить революцию и вывести страну на рельсы буржуазной парламентской системы.

По предложению Ленина Центральный Комитет партии постановил: что большевики должны выйти из предпарламента. Только капитулянты Каменев, Рыков и Рязанов, которые были против курса партии на социалистическую революцию, настаивал об участии в предпарламенте. Большевики разоблачили предательская деятельность предпарламента, обучавшего люди за вооруженное восстание.

[2] Кит Китыч (буквально Кит Китыч) — прозвище Тит Титыч, богатый купец в комедии Александра Островского Плечи Чужие неприятности .Ленин применяет прозвище капиталистической магнаты.

---

.

Русская революция | Определение, причины, сводка, история и факты

Русская революция , также называемая Русская революция 1917 года , две революции 1917 года, первая из которых в феврале (март по новому стилю) свергла имперское правительство и вторая из них, в октябре (ноябре), привела к власти большевиков.

Владимир Ленин Владимир Ленин во время русской революции 1917 года. Photos.com/Getty Images

Популярные вопросы

Что послужило причиной русской революции 1917 года?

Коррупция и неэффективность были широко распространены в имперском правительстве, и этнические меньшинства стремились избежать российского господства.Крестьяне, рабочие и солдаты, наконец, восстали после того, как огромная и в значительной степени бессмысленная бойня Первой мировой войны разрушила экономику России, а также ее престиж как европейской державы.

Почему это называется Октябрьской революцией, если она произошла в ноябре?

К 18 веку большинство стран Европы перешло на григорианский календарь. В таких странах, как Россия, где восточное православие было доминирующей религией, даты отсчитывались по юлианскому календарю. В начале 20 века разница между этими двумя календарями составляла 13 дней, поэтому даты по юлианскому календарю (также называемые старым стилем) 24–25 октября соответствуют григорианским датам 6–7 ноября.

Как революция привела к гражданской войне в России?

Октябрьская революция привела к тому, что большевики Владимира Ленина захватили власть за счет более умеренных социал-демократов (меньшевиков) и консервативных «белых». Бывшие союзники России, которые все еще сражались в Первой мировой войне, вскоре сочли большевиков угрозой, равной угрозе Германии, и отправили войска в Россию. Однако союзники не смогли договориться о своих целях в России, и Ленин воспользовался их усталостью от войны.После двух лет борьбы большевики вышли победителями.

Что случилось с царем и его семьей?

15 марта 1917 года Николай II отрекся от престола. Николай, его семья и их верные слуги были задержаны временным правительством и в конечном итоге были переведены в Екатеринбург. 17 июля 1918 года, когда войска Белой армии подошли к этому месту, царь и вся его семья были убиты, чтобы помешать их спасению.

К 1917 году связь между царем и большинством русского народа была разорвана.Правительственная коррупция и неэффективность были безудержными. Реакционная политика царя, включая периодический роспуск Думы или российского парламента, главный плод революции 1905 года, вызвала недовольство даже среди умеренных элементов. Под российским господством многие этнические меньшинства Российской империи становились все более беспокойными.

Но именно неэффективное преследование правительством Первой мировой войны, наконец, стало проблемой, с которой старый режим не смог справиться. Плохо оснащенные и плохо управляемые, русские армии несли катастрофические потери в кампании за кампанией против немецких армий.Война сделала революцию неизбежной по двум причинам: она показала, что Россия больше не является военным соперником для стран Центральной и Западной Европы, и безнадежно подорвала экономику.

Беспорядки из-за нехватки продовольствия вспыхнули в столице Петрограде (ранее Санкт-Петербург) 24 февраля (8 марта), и, когда большая часть петроградского гарнизона присоединилась к восстанию, царь Николай II был вынужден отречься от марша. 2 (15 марта). Когда его брат, великий князь Михаил, отказался от престола, более 300 лет правления династии Романовых подошли к концу.

Britannica Premium: удовлетворение растущих потребностей искателей знаний. Получите 30% подписки сегодня. Подпишись сейчас

Комитет Думы назначил Временное правительство на смену самодержавию, но ему противостоял соперник — Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов. 2500 делегатов в этот совет были выбраны из заводов и воинских частей в Петрограде и его окрестностях.

Совет вскоре доказал, что обладает большей властью, чем Временное правительство, которое стремилось продолжить участие России в европейской войне.1 марта (14 марта) Совет издал свой знаменитый Приказ № 1, который предписывал военным подчиняться только приказам Совета, а не Временного правительства. Временное правительство не смогло отменить приказ. Все, что теперь мешало Петроградскому Совету открыто объявить себя настоящим правительством России, было опасением спровоцировать консервативный переворот.

С марта по октябрь Временное правительство реорганизовывалось четыре раза. Первое правительство полностью состояло из министров-либералов, за исключением эсера Александра Ф.Керенского. Последующие правительства были коалициями. Однако ни один из них не смог должным образом справиться с основными проблемами, с которыми столкнулась страна: захватом крестьянских земель, националистическими движениями за независимость в нерусских регионах и падением морального духа армии на фронте.

Александр Керенский Александр Керенский, 1917. Собрание Джорджа Грэнтэма Бейна / Библиотека Конгресса, Вашингтон, округ Колумбия (LC-DIG-ggbain-24416)

Между тем, советы по петроградской модели в гораздо более тесном контакте с настроениями люди, чем Временное правительство, были организованы в городах и крупных поселках и в армии.В этих советах росли «пораженческие» настроения, выступавшие за выход России из войны практически на любых условиях. Одна из причин заключалась в том, что радикальные социалисты все больше доминировали в советском движении. На Первом Всероссийском съезде Советов, созванном 3 июня (16 июня), эсеры были крупнейшим единым блоком, за ними следовали меньшевики и большевики.

Керенский стал главой Временного правительства в июле и подавил попытку переворота, предпринятую главнокомандующим армией Лавром Георгиевичем Корниловым (по мнению некоторых историков, Керенский, возможно, первоначально замышлял заговор с Корниловым в надежде получить контроль над Петроградским Советом).Однако он все больше не мог остановить сползание России к политическому, экономическому и военному хаосу, и его партия претерпела серьезный раскол, когда левое крыло откололось от Партии социалистов-революционеров. Но по мере того, как власть Временного правительства ослабевала, власть советов росла, как и влияние большевиков в них. К сентябрю большевики и их союзники, левые социалисты-революционеры, обогнали эсеров и меньшевиков и имели большинство как в Петроградском, так и в Московском Советах.

Лавр Георгиевич Корнилов Лавр Георгиевич Корнилов инспектирует русские войска, 1917 г. Коллекционер / Наследие-Изображения

К осени большевистская программа «Мир, земля и хлеб» завоевала значительную поддержку партии среди голодных городских рабочих. и солдаты, которые уже в большом количестве дезертировали из рядов. Хотя предыдущая попытка государственного переворота (июльские дни) потерпела неудачу, теперь казалось, что время пришло. 24–25 октября (6–7 ноября) большевики и левые эсеры устроили почти бескровный переворот, заняв правительственные здания, телеграфные станции и другие стратегические пункты.Попытка Керенского организовать сопротивление оказалась тщетной, и он бежал из страны. Второй Всероссийский съезд Советов, созванный в Петрограде одновременно с переворотом, одобрил формирование нового правительства, состоящего в основном из большевистских комиссаров.

Октябрьская революция Первые дни Октябрьской революции , картина Георгия Константиновича Савицкого (1887–1949). PHOTOS.com/ Getty Images .

социалистов-революционеров — Перевод на испанский — примеры английский

Эти примеры могут содержать грубые слова на основании вашего поиска.

Эти примеры могут содержать разговорные слова, основанные на вашем поиске.

Что касается меньшевиков и эсеров , то их реформистские программы исключали какое-либо существенное посягательство на капиталистическую собственность.

En lo que соответствует los mencheviques y socialrevolucionarios , sus programas реформистам, исключая cualquier avance значительно contra la propiedad capitalista.

Представитель левых эсеров выступил с заявлением о Земельном декрете.

En seguida, elmissante de los socialrevolucionarios de izquierda habló del декрето sobré la tierra.

Нашей жизненной целью было стать социалистами-революционерами .

Исполнительный комитет действовал как советское министерство.Он образован 17 октября и состоял из 31 человека — 22 депутатов и 9 представителей партий (6 от двух социал-демократических фракций и 3 от социалистов-революционеров ).

Se eligió un comité ejecutivo el 17 de octubre, compuesto por 31 miembros: 22 diputados y 9 submitantes de los partidos (6 para las dos fracciones de la socialdemocracia y 3 para los socialistas revolucionarios ).

Меньшевики и эсеров были патриотами: до февральского переворота наполовину скрывались; после февраля открыто и нагло.

Los mencheviques y social-revolucionarios eran patriotas: antes de febrero, en forma semioculta; después del vuelco de febrero, abierta y descaradamente.

Более того: меньшевики и эсеров, напрямую передали власть партии кадетов, отвергнутой трудящимися и презираемой ими.

Más aun: los mencheviques y social-revolucionarios entregaron el poder directamente al Partido Cadete, rechazado y despreciado por los tra bajadores.

Мы, как социалистов-революционеров , решительно выступаем за латиноамериканское единство.

Среди заключенных также были небольшие группы меньшевиков, эсеров и представителей других политических течений.

Entre los prisioneros también había pequeños grupos de mencheviques, socialistas revolucionarios, и представители политических тенденций.

Анархисты, как и социалистов-революционеров , разделились.

социалистов-революционеров обычно заявляли, что борются за восстановление Февральской революции.

Они не назвали мне своих имен, но оба были эсерами …

Переговоры сорвались, потому что меньшевики и правые эсеры еще верили в победу буржуазии.

Las negociaciones naufragaron porque los mencheviques y los socialistas revolucionarios de derecha todavía creían en la victoria de la burguesía.

На первом этапе революции товарищ Егоров примкнул к левому крылу эсеров .

То есть война превратилась в революционно-освободительную войну, которую ведет Временное правительство — та же линия, которую продвигают меньшевики и эсеры .

Supuestamente, la guerra se ha convertido en una guerra de liberación revolucionaria, dirigida por el Gobierno Provisional -la misma línea promovida por los mencheviques y los socialistas revolucionarios .

Все это означало, по сути, всю власть социалистов-революционеров и меньшевиков, которые все еще составляли большинство в массах.

Todas consignas que migaban, de hecho, todo poder a los socialistas revolucionarios ya los mencheviques, que eran aún mayoritarios entre las masas.

Ленин появился на мгновение, чтобы ответить на обвинения социалистов-революционеров :

Среди основных активных группировок были ирландские повстанцы, русских социалистов-революционеров и различные анархисты по всей Европе и Северной Америке.

Entre los Principales grupos activos createan los rebeldes irlandeses, los socialistas revolucionarios rusos y una variedad de grupos anarquistas en todas partes de Europa y América del Norte.

Через неделю большевистское правительство развалится; если бы социалистов-революционеров могли только стоять в стороне и ждать, правительство попадало бы в их руки.

«Dentro de una semana el gobierno bolchevique se hundirá; en Concecuencia, si los socialrevolucionarios se pueden mantener al margen y aguardar, el poder se les vendrá a las manos sin ningún esfuerzo.

Во время выборов в Государственную Думу они при определенных условиях входили в избирательные блоки с меньшевиками или эсерами во втором туре.

Cuando las elecciones a la Duma, han recurrido, en ciertas circunstancias y en la elección de segundo grado, a bloques electorales con los mencheviques y los socialistas revolucionarios .

Эссеры, которых впоследствии всегда называли радикальными группировками «Правые эсеров », приняли политическую позицию меньшевиков и работали вместе с ними.

Los S.R., llamados en adelante por las agrupaciones de izquierda « socialrevolucionarios de derecha», acceptaron la actitud política de los mencheviques y trabajaron de acuerdo con ellos..

социалистов-революционеров — Перевод на французский — примеры английский

Эти примеры могут содержать грубые слова на основании вашего поиска.

Эти примеры могут содержать разговорные слова, основанные на вашем поиске.

Точная и богато задокументированная книга, освещающая траекторию «проигравших» революции: меньшевиков и социалистов-революционеров в основном — анархистов только пролетают, Бунд игнорируют.

Un livre précis et richement documenté qui éclaire la trajectoire des «perdants» de la révolution: mencheviks et socialistes-révolutionnaires основных принципов — les anarchistes ne sont que Survolés, le Bund est ignoré.

Организации: Крестьянский союз, эсеров, , социал-демократы.

Непонимание этой истины делает социалистов-революционеров бессознательными идеологами мелкой буржуазии.

Фарс, устроенный эсерами и меньшевиками после 20-21 апреля, повторяется уже второй раз.

Pour la deuxième fois, la comédie, jouée par les socialistesrévolutionnaires et par les menchéviks après les 20 и 21 avril, se repète.

Резолюция «О власти», представленная левыми эсерами , содержала требование эсеров и меньшевиков о создании правительства всех социалистических партий, от народных социалистов до большевиков включительно.

Решение конгрессов по вопросу о судьбе émanant des s.-r . de gauche comportait l’exigence des s.-r. et des menchéviks de бывший un «gouvernement» comprenant les représentants de tous les party socialistes, депутаты les socialistes-populistes jusqu’aux bolchéviks.

Буржуазное правительство спасли эсеров и меньшевиков, открыто перешедших на сторону буржуазии.

Le gouvernement bourgeois fut sauvé par les socialistes-révolutionnaires et les menchéviks qui passèrent outvertement aux côtés de la bourgeoisie.

Действительно, на Всероссийском крестьянском съезде почти полностью доминировали эсеров .

Вместе с левыми эсерами мы имеем явное большинство в стране.

эсеров и меньшевиков — правящие и ответственные партии.

Проект был передан в Координационный комитет с участием левых эсеров .

Ensuite le projet fut renvoyé pour être complete à une Commission de Conciliation avec la Участие революционеров-социалистов de gauche.

Мы приглашали и продолжаем приглашать левых эсеров разделить с нами власть.

На момент открытия съезда было 234 делегата, из них 119 большевиков и 45 левых эсеров .

Мы пригласили левых эсеров принять участие в правительстве, но они отказались.

Нет, товарищи, это эсеров возвращаются к Керенскому.

Меньшевики и эсеров, ушли, но это с их стороны преступление.

Левые эсеров заявили, что хотят поддержать политику Советского правительства.

Народ устал от колебаний меньшевиков и эсеров.

Не наша вина, что ушли эсеров, меньшевиков.

Меньшевики и эсеров, побудили массы подчиниться политике контрреволюционной буржуазии.

Les Menchéviks et les socialistes-révolutionnaires ont amené les masses à se soumettre à la politique des bourgeois contre-révolutionnaires.

Здесь все знают, что эсеров, и меньшевиков пошли, потому что остались в меньшинстве.

.

No related posts.